В Иродовой Бездне (книга 3)

«Друг мой, брат мой, усталый, страдающий брат,Кто б ты ни был, не падай душой:Пусть неправда и зло полновластно царятНад омытой слезами землей.Пусть разбит и поруган святой идеалИ струится невинная кровь —Верь: настанет пора, и погибнет Ваал,И вернется на землю Любовь!

Не в терновом венце, не под гнетом цепей,Не с крестом на согбенных плечах, —В мир придет она в силе и славе своей,С ярким светочем счастья в руках.И не будет на свете ни слез, ни вражды,Ни бескрестных могил, ни рабов,Ни нужды беспросветной, мертвящей нужды,Ни меча, ни позорных столбов.О, мой друг, не мечта этот светлый приход,

Не пустая надежда одна:Оглянись: зло вокруг чересчур уж гнетет,Ночь вокруг чересчур уж темна!Мир устанет от слез, захлебнется в крови,утомится безумной борьбой, —и поднимет к любви, к беззаветной любвиочи, полные скорбной мольбой!..»Лева читал, и из глаз капали слезы. Было уже поздно, читальня становилась почти пустой. Он заметил, что невдалеке от него сидит девушка, и что-то усердно читает, переживает. На глазах ее тоже временами искрятся слезы.

– Что вы читаете? — спросил Лева.

– Мопассана «Милый друг», — ответила она.

«У каждого свое, — подумал Лева. — О, если бы она знала о Спасителе!..»Студентов стали вызывать в военкомат. Вот и медицинская комиссия. Долго слушают его сердце. Результат — зачислили в нестроевые.Большинство студентов направили в действующую армию на финский фронт.Лева сдал успешно все экзамены, начались каникулы. Поехать бы домой, — но с него взяли подписку о невыезде. Дело передано в суд.«Пойду к судье, — подумал Лева. — Попрошу разрешения до суда съездить домой, к семье».И он пошел.

Глава 2. Непогода

»… И увидел их бедствующий в плавании, потому что ветер был им противный…»

Марк, 6:48

Идти к судье — дело нелегкое, и прежде чем решиться на этот шаг, Лева снова и снова молился и размышлял.

Несколько дней назад его неожиданно вызвали в органы НКВД. Видимо, и туда донеслось, что в мединституте обнаружили баптиста. Там приняли его очень вежливо и попросили рассказать, какие связи он имеет сейчас с баптистами. Кто был сам Лева, им было уже известно. В то время, как, впрочем, и всегда, все у них было организовано очень четко,. и о каждом «большом» преступнике они получали исчерпывающую информацию в течение нескольких минут.

Лева сказал, что никого из сектантов здесь, в Уфе, он не знает; слышал только, что когда-то здесь была община, а теперь все исчезло.

— Да, — сказал беседовавший с ним сотрудник органов Комиссариата внутренних дел, — все течет, и верующие отходят от религии. По нашим данным, никто уже не стремится собираться здесь, у нас в городе, для молений. И вам, студенту, стыдно придерживаться еще каких-то религиозных убеждений. Все это устарело и давно оставлено даже стариками.

Лева на беседе больше молчал. Его отпустили, сказав, что они к нему никаких претензий не имеют и что дело его будет рассматриваться в обычном суде, где решат, отказывается ли он от военной службы или, наоборот, хочет служить в армии, как он утверждал.

Прежде чем идти к судье, Лева еще раз прочел копию обвинительного заключения, которую вручил ему следователь. На простой бумаге зелеными чернилами, размашистым почерком было написано:

«Обвинительное заключение по делу № 116/1 по обвинению Смирнского Л. по статье 59-4, ч. 2, УК РСФСР». Вот текст этого обвинения: