В Иродовой Бездне (книга 4)

Наконец они у места. Видны вышки шахт среди далеких степей, лагеря, огороженные проволокой, каменные побеленные бараки. Прибыли, когда все уже было покрыто снегом и зима все сильнее вступала в свои права. Как обычно, их поместили в карантинные больницы.

Таких заключенных, как здесь, Лева еще не видел. Они отличались от всех заключенных, которых когда-либо видел Лева. Это были люди под номерами. На шапке, на спине, на брюках, в области правого бедра, на правом рукаве бушлата и телогрейки — везде был вырезан материал основной ткани и вместо этого были поставлены белые лапки, на которые черной краской наносился номер заключенного. Он был уже теперь под номером. И когда после санобработки прибывшим этапникам выдали обмундирование, то Лева увидал, что им всем выдали лапки, ножницы, нитки, краску, и на брюках, рубашках, на верхней одежде они должны были сами– вырезать и вышивать эти лапки — свои номера. Леве достался номер «СЩ— 8».

Эта нумерация, эти люди под номерами — было дико для Левы, хотя он и был старый арестант. Кто изобрел это, кто «усовершенствовал» эту систему заключения? Нет ли тут унижения человеческого достоинства — значиться и ходить только под номером? Кроме этой своеобразной."номерной системы» Леву интересовал только один вопрос; есть ли здесь дорогие братья? Так хотелось услышать родную речь, помолиться, поделиться всем пережитым!

На второй день к этапникам подошли два шахтера. По их особо приветливому виду Лева подумал: «Не братья ли?» Подошел и спросил:

– Кого ищете?

– Нет ли здесь верующих? — спросил один коренастый.

– Я верующий! — ответил Лева, улыбаясь.

– Брат?

– Брат!

– Они обнялись, расцеловались. Какое счастье было Леве — повидать дорогих братьев!

– У нас еще есть братья, есть и брат-пресвитер.

– Как хорошо, как хорошо! — воскликнул Лева.

– Весь этот лагерь разбит на несколько лагпунктов, хотя они находятся в одном месте, но друг с другом не сообщаются.

— Но мы знаем, что в каждом лагпункте есть братья.

– А есть тут больница, санчасть? — спросил Лева.

– Есть больница и есть санчасть, — ответили ему. — А ты кто по специальности будешь?

— Я работал фельдшером, потом три года учился в мединституте, так что незаконченный врач.

– Здесь в медработниках большая нужда. Завтра же сходи в санчасть или в больницу. Конечно, устроишься.

– А как вы имеете общение друг с другом?

– Выходные дни имеем, вместе собираемся, поем в бараках. Нас особенно не притесняют.

– А как у вас в отношении вечери Господней?

– Мы уже говорили об этом, но ни разу еще не совершали ее. Вино можно достать через вольных шахтеров, но денег у нас нет. Денег нам на руки не выдают, наш заработок передается в ларек, и только оттуда мы можем приобретать продукты.

– Сейчас я, — сказал Лева. — Он порылся в пальто и вернулся к братьям:

– Доставайте вино, поговорите с братом-пресвитером, и дай нам Бог в следующее воскресенье иметь вечерю Господню!

Через два дня братья-шахтеры принесли в зону красное вино для хлебопреломления. В следующее воскресенье была большая радость: Лева познакомился с пресвитером Огапценко Иваном Григорьевичем. Это был высокий худощавый брат из Одесской области. Его душа сияла любовью, радушием, он и Лева как-то особенно быстро сблизились друг с другом после первых встреч.

— Вот Слова Божия нет у нас, как жалко! — говорил брат Онищенко.

— Будем молиться, — сказал Лева, — и Господь все устроит. В воскресенье в одном из бараков, в углу, братья собрались, чтобы провести вечерю.

О, это была чудная, незабвенная вечеря Господня! Участники в страданьях Христовых, братья вспоминали, как Иисус протягивал ученикам хлеб, как разливал вино в память Своей Крови. Каждый, с благоговением молясь, в слезах, участвовал в этой вечери. Тихо, тихо пели, и словно небесные силы наполняли души каждого, и с этими новыми силами каждый готов был идти дальше по узкому тернистому пути.

Эта вечера была могучей помощью для души каждого. Ее участники сердечными очами видели образ Претерпевшего, в искушениях могущего им помочь…

Глава 24. Не унывать

(Ночь страданий)

«Должно всегда молиться и не унывать».

Ев. от Луки, 18,1.

Маруся, жена Левы, и Вера, жена Юры, ждали — ждали писем от мужей, что отправились в путь страданий. Письма приходили редко, очень редко. В лагерях, куда был направлен Лева, разрешалось писать два письма в год.

Молились жены, посылали посылки, вопияли к Богу и вспоминали слова Христа, что всегда должно молиться и не унывать.

Рос маленький Павлик — сын Левы. Мать записывала в дневнике его развитие, как учит он стихотворения, как начал петь. 15 октября 1949 года ему исполнилось два года. В его дневнике Маруся записала: