В Киеве всё спокойно

Всесторонне рассмотрев и подвергнув тщательному анализу внешность и поведение Напханюка, Альбина Станиславовна не нашла ни одной особенности его натуры, по которой сразу узнают друг друга настоящие люди. Как на личности, она поставила на нем жирный крест, как человек, он для нее был равен нулю, подобно неодушевленному предмету, он был пригоден только, как нужный механизм для задуманного ею плана.

У такого рода господ преувеличенное мнение о собственной значимости. Родственные связи и благоприятное стечение обстоятельств он принимает за свои выдающиеся способности. У него свой офис, поставленный на конвейер куриный бизнес и основное, ‒ у него есть возможность устроить чартерный рейс в любую точку Европы. Это главное, а прочие мелочи следует отбросить, решила Альбина Станиславовна.

Это всего лишь

Заурядный нувориш.

Как-то непроизвольно зарифмовала Альбина Станиславовна и несколько раз повторила про себя привязчивую эпиграмму. Ритм этой фразы неотступно преследовал и исподволь кодировал ее, будто она внушена была ей чьей-то более сильной волей. «НЛП?»[2] ‒ мельком подумалось ей. Конечно же, нет! С досадой отмахнулась Альбина Станиславовна. Откуда у этого отпрыска Полифема подобные таланты? Уровень интеллекта у него не выше, чем у идиота. Самая большая ошибка считать кого-то глупее себя.

Что ж, Михаил, по всей вероятности, не придет. Решение, как всегда, придется принять самой. После четырех перемен блюд, когда гости вышли на лоджию покурить, она пригласила Напханюка в соседнюю комнату, взглянуть на свою коллекцию бабочек. Мало кому выпадала честь ее видеть. Ничего особенного эта коллекция не представляла. В плоской деревянной коробке под стеклом покоились пять засушенных бабочек. Только три из них имели цветные крылышки. Четвертой, была обычная капустница, если быть точным, капустная белянка. С годами она потеряла бо́льшую часть чешуек на своих полупрозрачных, бледно-желтых с черною каймой крыльях. А пятая, так та, вообще была похожа на большую моль.

Ничего особенного, но они были из детства. Альбина сама поймала каждую из них при памятных обстоятельствах в садах и степях под Херсоном, среди шелковистых трав и ромашек с множеством глядящих на нее желтых глаз. Это было самое драгоценное, что у нее осталось. Все остальные, дорогие ее сердцу вещи, документы, письма, фотографии при угрозе ареста в Одессе она предала всеочищающему огню. Сокровенные реликвии надлежит хранить в сердце, а не в доступных альбомах, где они беззащитны пред грязными лапами хамов.

Она не стала показывать, тем более давать в руки Напханюку своих бабочек, просто держала коробку в руках. Эту коробку в далекой юности ей смастерил Миша Шеин. А мотыльки, вернее то, что от них осталось, хрупкие крылатые мумии, они были за нее, они давали ей уверенность, которая сегодня странным образом покинула ее. Напханюк тупо молчал, уставившись на Альбину Станиславовну неподвижным взглядом животного. По-видимому, этот плебейского вида остолоп обыкновенный дурак, подвела итог своим размышлениям она и, наконец, решилась изложить суть дела.

– Николай Иванович, у меня к вам есть деловая пропозиция, – непринужденно начала Альбина Станиславовна.

– Я так и знал! – перебил ее Напханюк, наслаждаясь своей проницательностью.

– Не взялись бы вы переправить небольшой груз из Киева в Лондон? – продолжила Альбина Станиславовна.

– Ну, и шо то за груз? – его сонные глаза проснулись. Искра мысли промелькнула в мутных бельмах и тотчас потухла. И снова его глаза приняли безразлично сонное выражение.

– Не важно. Вы обеспечиваете перевозку, а я оплачиваю вашу работу. Не беспокойтесь, оплата будет вполне…

– Э-э, нет! Так не пройдет, – с дерзостью, присущей выскочкам, прервал ее Напханюк. – Кота в мешке я не повезу. Шо там у тебя за груз?

– Ничего особенного. Вы же знаете, чем я занимаюсь. Так, безделушки, антиквариат, – глядя Напханюку прямо в глаза, холодно ответила Альбина Станиславовна.

Альбина Станиславовна не собиралась посвящать Напханюка в цель своих намерений. Ей нередко приходилось говорить не всю правду, обозначив лишь часть ее намеками, либо двусмысленностями, чтобы можно было вовремя пристойно отступить, если в процессе переговоров собеседник окажется человеком неподходящим для дела.

– Недурные у тебя безделушки! Ты мне их подкинь, раз они такие бросовые, – захохотал своей шутке Напханюк. – Сколько стоит весь твой груз в баксах? Говори или айда допивать, пора уже, котлы кипят. Зачем ты так поздно накрыла поляну? У меня ж с утра будет денежный клиент, а я с бодуна. Ну, так ты будешь говорить или нет?

– Никто точно не скажет вам, сколько стоят эти вещи, – тщательно взвешивая слова, вполне искренне попыталась ответить Альбина Станиславовна.