В краю Сорни-най

«Вот старики наши ходили на Югру. Сами видели: в полунощных странах спадала туча, а в той туче спадала белка молодая, только что рожденная, вырастала и расходилась по земле; и бывает другая туча: спадают в ней олени маленькие, вырастают и расходятся…»

И в эту страну за Уралом, где белки идут дождем, а соболи скачут черной метелью, где горы золота и драгоценных каменьев, смелые землепроходцы искали неведомые тропы. Эту страну скоро стали называть необычайно емким и масштабным словом — СИБИРЬ.

Сибирью интересовались еще в античные времена. Сведения о ней встречаются в произведениях писателей и ученых Древней Греции и Рима.

В книгах Геродота, Плиния, Птолемея страну, которая находится за загадочными Рипейскими горами, называли то «страной иссейдонов», то «землей иборборейских скифов». Сказывали, что у Рипейских гор дует ветер и никогда не сходит снег. Он мягким, лебяжьим пухом кружится и стелется по земле. Там много дней светит ослепительным светом солнце, а наступит ночь — много дней солнца не дождешься, лишь звезды сияют. Страною Тьмы называли Сибирь.

«Никакое другое название не дает такого ясного представления об отличительных свойствах и характере страны во всяком смысле, как СИБИРЬ, — писал менее ста лет назад сибирский историк В. Андриевич. — Для всех она есть страна холода, непригодная для жизни и ценная для государства лишь в смысле ссылки… Справедливость этой оценки подтверждается… исторической жизнью этого громаднейшего в мире пустыря…»

Совсем, кажется, недавно Сибирь представлялась сплошным царством мрака, невежества, бесприютности. Какой же она показалась юноше с Невы?

В руках у меня новые его письма.

«Сегодня суббота. Вот я и прилетел. Прилетел в Надым. Надым — в переводе «счастье». Пока это еще не город, а большая строительная площадка, но магазины, столовая и другие бытовые дома уже есть. Поселили нас в новый дом. В комнате пять человек. Общежитие. Питаемся в столовой.

Можете меня поздравить: в понедельник выхожу на работу. Назначили меня пока плотником-бетонщиком второго разряда. Вечером буду ходить на курсы. Хочу получить специальность сварщика.

Мама, а какой у дяди Ювана адрес?»

Это обо мне. Очевидно, хотел узнать адрес моих родителей. По сибирским масштабам мой отец, братья, сестры живут рядом — каких-то полтыщи километров от Надыма. А газопровод, который берет начало в Надыме, пройдет всего в нескольких десятках километров от деревни моего детства.

«…Погода не очень холодная — минус шестнадцать, но бывает за сорок. Высылать мне никаких теплых вещей не надо. Мы все тут получили. Вы не представляете, как тут красиво! Вчера ходили в лес. Вы знаете, сколько тут дичи: куропатки, зайцы, медведи, олени…»

Да, так и написано: «Как тут красиво!»

Неужели мой суровый край, родной мне Крайний Север и на самом деле кому-то кажется красивым?! Или это опять «глаза детства»? По молодости и по неопытности, так сказать… Или изменилось время, а вместе с ним и взгляд человека вообще?

Когда-то в этих краях побывал знаменитый зоолог Брем. Ученый-немец с раздражением писал в дневнике, что природа здесь нищая и однообразная, а худосочная и бедная земля, мол, не может прокормить много народу, и потому люди селятся поодиночке.

И другие дореволюционные путешественники вторили ему. Тайга представлялась авторам этих сочинений безмолвным, безжизненным лесом. Углубляясь в лесную чащу, путешественники всегда испытывали ужас. Мрачной пустыней казалась им сибирская тайга.