В крови

— Просители ждут, ага.

— А что, какие дела? — спросил смотритель, не поворачивая головы.

— Да так, мелочи…

Смотритель усмехнулся.

— Я не о том… Ладно, пусть войдут!

Вошел длиннобородый, носатый мужчина и, упав смотрителю в ноги, стал излагать свою жалобу: старшина без времени требует налог с сада.

— Садовые–то осенью положено собирать, как урожай, а сейчас только зима на исходе! Мыслимое ли дело, ага?!

— Мыслимое, мыслимое! — успокоил его вельможа. — Свежих фруктов нет, сушеными отдай! Осенью–то невесть сколько, небось, собрал!..

Проситель хотел что–то сказать, объяснить, но слуга, взял его за рукав, потянул к выходу. Вошла женщина. Эта жаловалась на мужа:

— А ты пойди к судье, — научил ее смотритель. — Он даст бумагу. Неужели не знаешь?

Торопливыми шагами вошел слуга.

— Ага, тебя хан требует!

Смотритель двора проворно поднялся, опираясь руками об пол, оправил архалук и чуху, передвинул на брюхо съехавший на сторону кинжал.

Через несколько минут вельможа вернулся и повел Мирзу Алимамеда к хану. Они вошли в роскошно убранные покои. Фатали–хан оказался мужчиной лет пятидесяти; суровое лицо его обрамлено было густой черной бородой. Он ответил на приветствия Мирзы Алимамеда и велел ему сесть.

Сначала хан расспросил, что привело к нему гостя, потом заговорил сам:

— Ибрагим–хан дурью мучается. Все ханы со мной считаются, один он нос воротит! Думает, крепостные стены спасут!.. Как ушли русские из Тифлиса, совсем обнаглел. А не понимает того, что сегодня они ушли, а завтра опять придут!.. Русские сейчас турецкой войной заняты. Так… Ну, а почему ж все–таки тебе пришлось бежать из Карабаха? Чем ты провинился перед Ибрагим–ханом?

— А тем, что, когда войска твоей милости вторично пришли в Карабах, я посоветовал Ибрагим–хану подчиниться. «Фатали–хан, — сказал я, — опытный и мудрый повелитель, не следует затевать с ним вражду». За это и пришлось поплатиться… Бросили в зиндан, хотели ослепить… Благодарение аллаху, удалось бежать, спастись от злодея…

Мирза Алимамед сумел войти в доверие к Фатали–хану, добиться его благосклонности. Вскоре хан уже не скрывал от него своих намерений, и Мирзе Алимамеду стало известно, что ближайшей своей целью Фатали–хан считал подчинение себе всего Азербайджана, причем рассчитывал на помощь России. Он переписывался с Ираклием, советовался с ним по поводу своих планов. Покрепче прижать Ибрагим–хана — это Фатали считал самой неотложной своей задачей.

Вызнав все, что нужно, детально изучив планы и намерения Фатали–хана, Мирза Алимамед написал подробное донесение Ибрагим–хану. Донесение это предстояло передать Сафару, скрывавшемуся в одной из близлежащих деревень. Доставив письмо по назначению, Сафар должен был тотчас вернуться в Кубу, отлучка его не должна быть замечена.

Сам Мирза Алимамед, дабы не вызвать подозрений, все это время оставался в доме смотрителя двора, ни на минуту не разлучаясь с хозяином. Они проводили время в беседах — прогуливались по городу и окрестностям, охотились у подножия Шахдага. Погода установилась, чувствовалось приближение весны: на полях появились фиалки, кое–где уже зацветали деревья…

— К хану прибыл гость Мамедгасан–хан из Шеки, — сказал как–то Мирзе Алимамеду хозяин дома. — Дел у меня теперь будет по горло, — смотритель двора гордо приосанился. — Так что поручаю тебя сыну, он будет твоим проводником и спутником.

Вскоре Мирза Алимамед направился с юношей в ханский сад, расположенный на склоне горы у реки. Улицы были полны вооруженными людьми, причем ружья у большинства были русские. В одном месте собралась толпа — двое затеяли драку. Тотчас же посреди дороги расстелен был коврик, и противники, встав на колени на противоположных концах его, обнажили кинжалы. Горожане спокойно наблюдали за происходящим; какой–то старик следил за честным выполнением правил.

Первый же удар заставил противника, находившегося по правую руку от судьи, скорчиться — голова его бессильно упала на плечо…

— Ну что?! — возликовал другой. — Получил?!

Но он поторопился. Поддерживая голову левой рукой, раненый изловчился и правой рукой с силой воткнул противнику в живот свой кинжал. Однако раненный в живот, падая, успел нанести врагу второй удар. Окровавленные тела унесли. Толпа неспешно расходилась, спокойно, словно ничего особенного не случилось… Мирза Алимамед был потрясен — впервые в жизни видел он подобное зрелище.

— Почему их не разняли? — спросил он у какого–то парня.

— А чего вмешиваться?.. — спокойно отозвался тот. — Обычай такой. Каждый день убивают…

В ханском саду уже зеленела трава. Фиалки усыпали склоны гор, река, по–весеннему маловодная, негромко журча, вилась по широкому полупустому руслу. На противоположном берегу виднелись темные лачуги еврейской махаллы…

Неделю спустя Мирза Алимамед в свите Фатали–хана прибыл в Шеки — в гости к Мамедгасан–хану. Шекинский хан давно уже покорился Фатали, считая сопротивление бесполезным.