В круге страха

Казалось, станнека вернулась, вместо Геолиса возродилась в Хадрате и накрыла чуть ли не весь Заалан. В коридорах Леферии не встретилось ни души. Она знала, что группа временного правления — несколько магов под руководством Харса и главы политических домов — собрались сейчас в зале Мудрости, где император обычно вел переговоры с советниками и знатью, и готовят все для завтрашнего отбора. Остальной дворец словно вымер. У временных покоев Ринеона не было даже стражи. Хотя это как раз ничего не значило — не обязательно расставлять стражников у порога, чтобы знать, что помещение охраняется…

Ринеон в одиночестве неподвижно сидел на диване перед эфирным проектором. Проектор зеленовато светился, придавая лицу мертвенный оттенок. От этого Леферии стало не по себе. Она поспешно подошла к дивану.

— Ринеон!

— Это ты… — прошелестел тот, отрываясь от проектора. Помедлил, повернул выключатель, перекрывая эфир и отрезая от него комнату. Леферия радостно улыбнулась… но улыбка тут же погасла. Ринеон опустил руки на колени и не продолжал. Только смотрел на нее без заметных эмоций и время от времени поводил плечами и шеей, будто надел неудобную рубашку.

Вот только рубашки на нем не было — лишь легкие домашние брюки…

Леферия села рядом, коснулась его плеч, провела ладонями по обнаженной груди.

— Как ты?

— Я… — Его рука дернулась ей навстречу, коснулась талии и упала. — Я смотрел, что здесь произошло. Проклятие. Меня только-только отпустили, я хотел идти дальше, и тут маги меня выдернули. Зачем? Чтобы править?

Бессвязность речи Леферия могла списать на растерянность, но взгляд и тон… нет, воскрешенный Ринеон отличался от живого, предприимчивого, веселого и лукавого, отличался, как ей и рассказывали некогда учителя. Она изучала его узкое нервное лицо, равнодушные темные глаза, касалась светлых волос, но Ринеон не реагировал. И все же он не походил на то чудовище, которое она воображала, слушая рассказы учителя Ниарса. Это был не восставший труп, в котором вместо души засела неизвестная тварь. Это по-прежнему был Ринеон, только бесконечно отрешенный и взирающий на привычный мир как на нечто давно похороненное и забытое.

— Тебе рассказали? О Геолисе, Ложе Былого, Анакате?..

— Рассказали. И об исчезновении Судий. Но это все дела живых, Леферия, — Ринеон произнес ее имя после паузы — и она с готовностью поверила бы, что он не сразу его вспомнил. — Это все ваше… гнездо и возня. Детишки копошатся и не представляют, что там за пределами гнезда…

— И что же там?

— Свобода, — просто сказал Ринеон. — Меня долго удерживало что-то, время как будто застыло. Потом оковы треснули. Я освободился от времени, от тела, от чувств. За горизонтом было что-то… Но я не успел туда добраться.

— Удерживало? После… после смерти? — Леферия нахмурилась. — Застывшее время… Получается, ты был в раю? В счастливом мгновении?

— Может быть, оно и было счастливым. Когда я освободился, то уже не мог вспомнить, — ответил Ринеон с легким раздражением. Казалось, расспросы начали ему докучать. — Если завтра народ изберет Анаката, меня отпустят обратно?

И он взглянул на Леферию так, что та разом поняла: ни одному из ее ожиданий сегодня не суждено сбыться. А она мечтала… Сколько раз, лежа без сна в кровати, она представляла, на что было бы похоже воссоединение, прокручивала в уме былые ласки и все, что Ринеон любил бархатно нашептывать ей на ухо… С трудом верила, что Ложа Былого победит, но мечтала — а потом долго пила горячий звидт, пытаясь унять дрожь.

В этом взгляде была надежда, с которой ребенок смотрит на мать. И больше ничего.

— Отпустят, — сказала она. — Но я не понимаю, почему тебе так хочется умереть.

Кажется, совсем недавно она говорила что-то похожее кому-то другому…

— Не умереть, — поправил Ринеон. — Пойти дальше. Я ведь уже умер. Это необратимо. Птенца не вернешь обратно в скорлупу.

— Народ тебя любил. Больше, чем Анаката, — заметила Леферия. — И ты не птенец, и Хадрат не скорлупа. Многие надеялись на твое возвращение.

В глазах Ринеона, когда-то таких веселых, зажглись нехорошие огоньки.

— Если меня изберут, я, конечно, буду править. Для начала уничтожу Анаката с его Хризолитидами. Ложу Былого — тех, кто был прикрытием Хризолитидов. Боевых магов, которые присягнули Анакату… — он точно ожил по-настоящему, говорил все более пылко, и Леферия невольно отстранилась. — Потом остальную знать, которая прогнулась под него…

Леферия закусила губу и напомнила себе, что сама еще сегодня днем жалела, что не придумала гидровоздушный яд, который поражал бы сторонников Анаката.

— А потом, — Ринеон улыбнулся в каком-то странном экстазе, — мы распылим по всей империи смертельный яд. Эта свобода… ее ни с чем не сравнить. Ее достойны все…

— Все достойны смерти? — переспросила Леферия. — Ты серьезно?

— Да. Нет. Какая разница, — отмахнулся Ринеон. — Пойми, то, что здесь происходит — такая возня, такие мелочи. Не имеет значения, можно творить что угодно, все это не имеет значения… Ерунда, суета! Если сравнивать с тем, что там…