В лабиринте секретных служб

«Ситроен», без немецких номеров, мчался по безлюдной площади Паскаля. Томас сидел рядом с заспанным молчаливым водителем. На Томасе был комбинезон поверх серого фланелевого костюма и белой рубашки. Он хотел разыскать профессора Дебо — духовного руководителя движения Сопротивления в Средней Франции, который проживал на служебной квартире университета. Перед главным подъездом на авеню Карно Томас вылез из автомашины и приказал шоферу ждать его за углом, а сам вошел в ворота университетского городка. «Боже, помоги мне, Боже, помоги всем нам!»

Это длилось вечно, но Томас стучал все настойчивее, пока не показался старый швейцар в шлепанцах и ночной рубашке.

— Мой Боже, вы что, сошли с ума? Что вам угодно?

— Мне надо поговорить с профессором Дебо.

— Сейчас? Послушайте… — швейцар прервал фразу. Банкнота в 5 тысяч франков сменила владельца.

— Ну, если это так срочно, как доложить о вас профессору?

— Есть ли у вас в квартире телефон?

— Да, месье.

— Я сам поговорю с ним.

В затемненной квартире швейцара Томас набрал номер профессора. К трубке подошел Дебо.

— Говорит Эверт, — сказал Томас. Он слышал, как профессор глубоко вздохнул.

— Эверт? Где вы?

— Я в университете. В квартире швейцара.

— Пусть он немедленно проводит вас ко мне!

Томас повесил трубку.

— Пойдемте, месье, — при выходе он кивнул жене. Это Томас заметил, но он не видел, как бледная женщина подошла к телефону и сняла трубку…

— Какая воля небес заставила вас приехать сюда, капитан Эверт? — знаменитый физик, похожий на Эйнштейна, стоял напротив Томаса в своей библиотеке.

— Господин профессор, «Макки Грозан» взорвали мост у Гаргилезе. Вы видели после взрыва этих людей?

— Нет. Я уже больше недели нахожусь здесь с моей ассистенткой. Я должен читать лекции.

— Знаете ли вы, что операцией руководили бургомистр Газе и горшечник Роу?

— Отличные, бравые люди!

— Глупые, безответственные люди, — горько сказал Томас.

— Мой капитан, прекратите…

— Вчера вечером они передали по радио фамилии и адреса более тридцати человек. Они набивали себе цену для того, чтобы генерал де Голль не обошел их высокими орденами.

Старый человек долго смотрел на Томаса, потом сказал:

— Было определенно ошибкой передавать фамилии, но разве это преступление? Поставило ли это Лондон перед опасностью? Вряд ли. Что послужило причиной вашего появления здесь с риском для жизни? — профессор совсем близко подошел к Томасу. Его глаза стали большими. — Капитан Эверт?

Томас с трудом перевел дыхание:

— Я здесь, потому что я не Эверт, а Томас Ливен, — сказал он. — Потому, что я работаю не на Лондон, а на немецкий Абвер. И потому, что «Макки Грозан» все эти месяцы поддерживали радиообмен не с Лондоном, а с немцами.

В библиотеке наступила тишина. Оба стояли друг перед другом. Наконец Дебо прошептал:

— Это было бы страшно. Я не верю этому, нет, я не верю!

В этот момент дверь в библиотеку открылась и на пороге появилась Ивонне. Она не дышала, на ней был накинут плащ. Светлые волосы свободно раскинулись по плечам, глаза цвета морской волны широко раскрыты, губы дрожали:

— Это правда, капитан Эверт, вы действительно… — Она сделала три шага к Томасу и смотрела на него. — Жена швейцара позвонила мне. Я тоже здесь живу. Что случилось, капитан Эверт, что произошло?

Томас молчал, сжав губы. Внезапно она схватила его руку и сжала своими обеими руками. И только сейчас она увидела, что профессор Дебо сломлен.

— Что произошло, профессор? — крикнула Ивонне в страшной панике.

— Мое дитя, человек, руку которого ты сжимаешь, является немецким агентом.

Медленно, медленно отступила Ивонне от Томаса. Она, шатаясь, как пьяная, упала в кресло. Дебо поведал ей, о чем рассказал ему Томас. Она слушала, не отрывая взгляда от Томаса. Ее зеленые глаза становились все темнее и темнее. Ее губы почти не шевелились, когда она заговорила:

— Я думаю, что нет никого подлее вас, герр Ливен. Вы заслуживаете только ненависти и презрения.

— Мне все равно, что вы обо мне думаете, — проговорил Томас. — Я не виновен в том, что не только у нас, но и у вас есть самовлюбленные идиоты, такие, как Газе и Роу. Ведь до сих пор все шло хорошо.

— Хорошо называете вы это, негодяй!

— Да, я называю это хорошо, — ответил Томас. — Ни один человек не убит здесь в течение длительного времени, ни среди немцев, ни среди французов. Я мог бы всех вас и дальше оберегать до конца этой проклятой войны.

Ивонне внезапно закричала, она вскочила и плюнула Томасу в лицо. Профессор отвернулся. Томас вытер носовым платком лицо. «Она права», — подумал он. Ивонне кинулась к двери. Томас оттолкнул ее.

— Вы останетесь здесь. Когда вчера стали известны фамилии, сразу же было доложено в Берлин. Батальон альпийских стрелков приведен в боевую готовность. Поэтому мне еще раз пришлось побеседовать с шефом парижского отделения абвера. Я сказал оберсту Верте, что горные егеря безусловно понесут потери, французы тоже, прольется кровь. Гестапо будет пытать пленных, они будут предавать товарищей.

— Никогда! — крикнула Ивонне.

— Замолчите, — приказал Томас.