В ледяных просторах

Седов решил послать на юг партию, которая доставит к первому пароходу, приходящему в Крестовую губу, копии всех работ, исполненных экспедицией. Во главе партии Седов решил поставить капитана Захарова. Главная задача — сообщить в Петербург, что в прошлом году «Фока» не достиг земли Франца-Иосифа, что более половины собак оказались негодными и погибли, что угля осталось ничтожное количество. С такими средствами достижение полюса становится маловероятным. Необходима помощь в виде присылки судна с углем и хорошими собаками. В письме Седов просил меня поместить привезенную на санях провизию в сухом месте: партия Захарова будет на о. Заячьем дожидаться возможности тронуться в путь на шлюпке. Меня просил вернуться, чтоб принять участие в составлении отчетов и успеть до отъезда отпечатать копии всех фотографий.

Все новости с «Фоки» — о предполагаемой поездке, да еще разве о посещении особенно настойчивого медведя: он подошел к зимовке среди бела дня. Собаки приняли его довольно дружно. Даже пуля не сразу остановила его горячего желания рассмотреть «Фоку» поближе.

Глава одиннадцатая

…Стоит мне своим дыханьем

Только раз на землю дунуть,Зацветут цветы в долинах,Запоют, заплещут реки…Лонгфелло

«7 июня. «Фока» неузнаваем. Покрашен и прибран. Сугробов, закрывавших борта — как не бывало. По палубе снуют люди в легких одеждах, жизнь кипит. А давно ли вылезали из-под снега угрюмые, бледные люди, торопясь бежали куда-то и опять ныряли под палубу — сугроб.

Весь откос полуострова обнажился. Там бегут веселые ручейки. Давно ли он высился бело-чеканной стеной, а отблеск сияния серебрил льдом затянутые камни? Где карнизы лавин? Где наша анемия и сумрачные мысли, где вялость и нерешительность осенней поры?

Бодрые люди с лицами, крепко опаленными снеговым красным загаром, встретили меня недалеко от «Фоки».

— Волчата подрастают, — подумалось.

17 июня. Те же туманы. Мы почти не покидаем «Фоку». Все спешат закончить научные отчеты и написать письма. Вычерчиваются карты и диаграммы; спешная работа закончится не ранее двадцатого июня. Досадно бы сидеть в весеннюю пору в каютах, если б погода манила. Но туман бесконечен; часто выпадают дожди. Впрочем, я иногда выхожу по ночам, посмотреть, как далеко подвинулась работа солнышка, не прилетели ли новые птицы, нет ли в гнездах яиц.

21 июня. Вчера капитан Захаров уехал на остров Заячий. Копии всех работ экспедиции и кинематографические ленты вручены запаянными в два цинковых ящика. Шлюпку поставили на двое саней. Тридцать собак неожиданно легко повезли ее. С Захаровым отправились: помощник механика М. Зандер, плотник Карзин, матросы Катарин и Юган Томиссар. Выбор спутников Захарова был сделан Седовым. Партию снарядили очень заботливо, снабдили тщательно подобранным провиантом, картами, компасом, инструментами, оружием и патронами… даже теплой одеждой на случай непредвиденного несчастья, которое заставило бы задержаться в необитаемой местности.

Сегодня в виде редкого исключения разъяснило. Температура в последнее время держится около 0°, редко подымаясь выше. Один раз наблюдали + 6,4 °C, но и минимум доходил до -10,9 °C.

К метеорологическому отчету приложена табличка черт здешнего климата. Вот она:

26 июня. С утра дул свежий Ю.-В. ветер, насыщенный влагой и мглой. Отчаявшись работать на воздухе, принялся было за генеральную приборку каюты-лаборатории. Вдруг в дверь просовывается голова Максимыча и выразительно-таинственно шепчет:

— Медведь!

Замешкался с непослушными, мокрыми сапогами. Выбежав, увидел, что охотничий гон далеко за мысом, а свора собак едва различима в тумане.

Пробежал было на лыжах некоторое расстояние вдогонку, но заметив, что медведь круто повернул от охотников к Панкратьеву проливу, я взял сильно правее и, пробежав километра два, сблизился с медведем настолько, что можно бы стрелять. Другие охотники были очень далеко, я решил подождать их и полюбоваться за это время движениями зверя, на редкость крупного и резвого, в борьбе с собаками.