В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы

13 июня была хорошая погода. Шкипер в сопровождении плотников пошел на корабль, и они окончательно приготовили к отплытию и оснастили шкоут и бок, так что оставалось только спустить их на воду. Шкипер и бывшие с ним моряки увидели, что море открыто и с W дует благоприятный ветер, так что шкипер вернулся в дом и сообщил Виллему Баренцу (который уже давно был болен), что следует воспользоваться этим подходящим случаем для отплытия, и они решили вместе с командой, что шкоут и бок пора спустить на воду, чтобы с Божьей помощью отправиться в плавание и покинуть Новую Землю. Тогда Виллем Баренц, предварительно написавший записку, спрятал ее в мушкетный патрон и повесил в дымоходе. […] Капитан тоже написал два письма (и все мы подписали их) о том, как мы долгое время жили на этой земле с большими горестями и страданиями, надеясь, что корабль освободится ото льда и мы на нём уплывем отсюда; и как этого не случилось, и как вместо этого корабль оставался крепко скованным льдом, а время уходило и продовольствия перестало хватать; как необходимость заставила нас для сохранения своей жизни покинуть корабль и начать плавание на лодках, положась на Божью волю. Одно письмо взяли с собой те, кто плыл в шкоуте, другое – те, кто плыл в боке: на случай, если мы потеряем друг друга, или будем разлучены штормом или непогодой, или одна из шлюпок утонет, то в другой, уцелевшей, останутся сведения о том, как мы уезжали. Проделав всё это, мы стащили бот на воду и оставили на нём человека, потом сделали то же самое со шкоутом; затем подвезли 11 саней с вещами, как с продовольствием и вином, которые у нас оставались, так и с товарами купцов, причем очень старались прикрыть их как можно лучше. Здесь было шесть кип хорошего тонкого сукна, ящик полотна, две кипы бархата, два сундучка с деньгами, две бочки с вещами команды, такими как рубашки и прочее, 13 бочек с хлебом, одна бочка с сыром, один свиной бок, два бочонка растительного масла, шесть маленьких бочонков вина, два – уксуса и разное имущество и одежда команды, а также много другого. Когда всё было сложено в кучу, то с виду казалось, что это никак не поместится в лодки. Погрузив всё в лодки, мы отправились домой и перевезли на санях к воде, где стояли лодки, Виллема Баренца, а затем Клааса Андрисона, которые оба были больны. Мы сели в шлюпки, разделившись и приняв в каждую по одному больному. Тогда шкипер велел поставить обе шлюпки рядом и дал нам подписать письмо, которое, как уже говорилось, он заранее составил и копия которого приводится ниже. После этого мы вверили себя Божьей милости и вышли в море под парусом при ветре с WNW по сравнительно открытой воде.

14 июня утром, когда солнце было на востоке, мы, положась на милость Божью, отошли под парусами от прибрежного льда на наших боке и шкоуте, под западным ветром, и, взяв курс на ONO, прошли в тот день пять миль до Островного мыса, но наш первый день плавания получился не слишком удачным: мы снова застряли во льду, который был очень мощным и плотным, что немало расстроило нас и испугало. Оказавшись там, мы вчетвером сошли на землю, чтобы разведать обстановку, и поймали четырех птиц, которых сбили со скал камнями.

15 июня лед немного отступил, и мы пошли под парусами при южном ветре дальше: миновали Головной мыс и Флиссингенский мыс, где береговая линия дальше всего выдается в направлении NO и затем идет на N до мыса Желания, расположенного 13 милями дальше, и там остались до 16-го числа.