В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы

Но на самом деле многолетние труды Йоста Браата принесли свои плоды. Люди, сидевшие за столом, разделяли одну идею: команда русских и голландских специалистов отправится на Новую Землю летом 1993-го, чтобы начать историческое исследование. Но были некоторые проблемы. Ни одна из сторон не имела средств для проведения столь масштабной и опасной экспедиции. А на Западе газеты трубили об угрозе «обширного» радиоактивного загрязнения архипелага, известного не только своей историей, но и ядерными испытаниями, а также предполагаемыми свалками ядерных отходов. Русские археологи не распространялись на эту тему. Им не было известно об угрозе радиации. Более того, радиация с течением времени значительно ослабевает. Даже если что и было, к тому моменту «оно» бы уже полностью выветрилось. Голландцам действительно не стоило волноваться? Новая Земля сейчас совсем не похожа на Хиросиму, правда? Да ладно. Если люди действительно очень хотят чего-то… Угроза была развеяна и более не препятствовала воплощению проекта в жизнь.

Деньги уже были проблемой другого порядка. Как за год обеспечить финансирование такого предприятия? Браат всё продумал. Он был в тесном общении с Хенком Ван Вейном, организовывавшим экспедицию по обнаружению могил голландских китобоев из Смееренбурга на Свальбарде более 10 лет назад. Ван Вейн сразу включился в работу. Новая Земля, Баренц, Благохранимый дом – слова из поблекшей детской мечты заиграли новыми красками. Ван Вейн обратился к совету директоров медиагруппы «Вегенер» с предложением дать возможность журналисту ежедневно следовать за учеными. Подобно тому, как великие замыслы XIX века по поиску открытого полярного океана спонсировала газета New York Herald, «Вегенер» согласилась поддержать поход к Новой Земле. Они выступили главными спонсорами в обмен на участие журналистов. Основа для проекта была заложена. Вадим Старков предпочитал путешествовать вертолетом и знал, что Институт Арктики и Антарктики в Петербурге регулярно летает с иностранцами в Русскую Арктику. Однако он сильно сомневался насчет того, возьмут ли их в проект. Так как выбора не было, Старков уговорил институт. Только имеющий нужные связи и доллары мог получить желаемое вовремя. Играя по всем правилам, ждать разрешений можно было очень и очень долго.

Затем, когда уже казалось, что всё в порядке, и до старта экспедиции оставалась всего пара месяцев, появился так называемый отчет Яблокова – экологическое исследование биолога, членкора РАН Алексея Яблокова, советника президента Бориса Ельцина. Вышедший в марте 1993-го, он детально описывал все свалки Новой Земли – и необходимость дальше использовать остров по тому же назначению из-за всех списанных подлодок и ледоколов советских времен и радиоактивных материалов от них. Осенью предыдущего года Гринпис пытался добраться до Новой Земли, но судно задержали власти. Последовавший публичный скандал заставил Россию обнародовать данные о реальном масштабе угрозы. Подавляемый до тех пор страх немедленно вернулся с прежней силой. Некоторые участники будущей экспедиции покинули команду, и подводное исследование пришлось отменить. Ержи Гавронский оказался в сложной ситуации. Погружения были блестяще спланированы. Особые водолазные костюмы изготавливал спонсор из Англии. Компрессоры и другое необходимое оборудование вызвалась предоставить еще одна фирма. В какой-то момент даже была мысль сперва послать кого-нибудь, кто взял бы образцы воды, воздуха и почвы на месте и удостоверился в их безопасности. Расходы на это были столь велики, что идею отмели. Взамен каждый участник экспедиции получил дозиметр и обязан был пристально следить за счетчиком Гейгера. При первой же угрозе радиации экспедиция должна была покинуть остров.

ДНЕВНИК ПИТЕРА ФЛОРЕ

19 августа 1993 года, четверг