В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы

«Я не верил своим глазам. По всей низменной части острова бродили люди. Их было не меньше сотни. В бинокль я видел, что одни из них закутаны в меховые шубы, а другие одеты в веселые отпускные наряды. На берег были вытащены надувные моторные лодки. В бухте стоял на якоре корабль, на котором они все прибыли. Он называется «Ворлд Эксплорер». Подойдя поближе, я обнаружил, что это немецкие туристы. Некоторые из них прикололи к моей палатке свои визитки и, осторожно ступая в городской обуви, подошли ко мне, чтобы сфотографировать и задать кучу вопросов. Я не знал, смеяться мне или устроить им выволочку, когда увидел, что они топчут мой исследовательский участок, аккуратно размеченный кольями и веревкой. Я принял предложенную сигарету, но в остальном был слишком ошарашен, чтобы задавать какие-то вопросы. После этого эпизода я совсем не удивлен, что на острове Амстердам не сохранилось почти ничего из того, что там было раньше. Этим он сильно отличается от острова Датского, куда приезжает гораздо меньше народа. Норвежские власти не сделали для сохранения Смеренбурга ровным счетом ничего, если не считать принятия нескольких административных актов и установки знака с надписью «Исторический памятник» [Kist 1981, p. 61–63]».

В 9:00 мы приехали на авиабазу, где нас встретили парни из Группы по обезвреживанию боеприпасов. Они готовились к отправке в Боснию, чтобы там расчищать дороги для миротворческих сил. Сержант обучил нас нескольким приемам и показал, как пользоваться миноискателем и металлодетектором. У всех объектов есть свои характерные сигналы, которым саперы придумали прозвища: «липучка», «наклейка», «боеголовка» и т. п. Надеюсь, читатель поймет, что я не могу об этом особенно распространяться, поскольку сведения секретны. Для тренировочных целей у группы есть коллекция, в которой собраны противопехотные мины, кассетные бомбы, тяжелые авиабомбы, а также самодельные снаряды и фугасы из бывшей Югославии. В первый день тренировка проходила на авиабазе, под рев самолетов, пролетающих прямо над нашими головами. Второе занятие было в лесу, где отступающие немцы в 1944 году взорвали один из своих лагерей. За несколько часов мы извлекли из-под лесной подстилки кучу ржавых боеприпасов. Когда мы вернулись на базу, нам показали проржавевший штурманский циркуль-измеритель, найденный в перчатке пилота Юнкерса-88, рухнувшего на нидерландский польдер и глубоко погрузившегося в грязь.

У нас оставалось шесть недель на то, чтобы подготовить экспедицию. В мои обязанности входило создание точной карты местности, на которую можно было бы нанести все наши находки. Для этого мне были нужны автоматизированный теодолит и портативный компьютер – сложное оборудование, которое в обычных условиях мы не могли себе позволить. Будучи географом, я, конечно, не мог не строить в мечтах свои собственные соблазнительные планы: дойти до кромки льдов, находившихся в глубине острова, приблизительно в 20 километрах от места зимовки. В отличие от большинства ледников, которые заканчиваются в долинах или фьордах, эта ледовая шапка покоится на равнине. Как это всё выглядит? Неужели всё замерзло намертво? В тех местах, по которым нам предстояло идти, никто никогда не бывал, а там наверняка остались следы, способные рассказать много интересного про динамику и размеры ледника. Но пока я вынужден был ограничиться подготовкой экспедиции и сбором инструментов.

Гурий на мысе Вилькицкого с простреленным черепом белого медведя у основания. Зарисовка из экспедиционного отчета Дмитрия Кравченко. 1979 год