В лесах Пашутовки

— Присаживайтесь, — приглашает Надя. — Чайку не хотите?

Но Ирина как стояла, так и стоит у порога. Две женщины, две соперницы пристально разглядывают одна другую. Алеша, дурак дураком, сидит за столом в глубине комнаты.

— Что тебе нужно от моего мужа? — спрашивает Надя тоном выше.

Ее переносицу прорезает вертикальная морщина, брови нахмурены, голос не предвещает ничего хорошего. Ирина делает робкую попытку перейти в контрнаступление:

— Разве Семен Сергеевич женат? Я была уверена, что он мой жених…

Слыхали такое? Эта девчонка осмеливается противостоять Наде, бывшей зека, закаленной в лагерных схватках! Предчувствуя недоброе, Алеша вмешивается в разговор в последней попытке предотвратить неизбежное.

— Ира, я никогда не делал тебе предложения… — мягко напоминает он.

Слезы наворачиваются на глаза молодой медсестры, текут по щекам, капают на пол. Она поворачивается уходить.

— Стоять! — командует Надя во всю мощь своего оперного контральто. — Ты что, спала с ним?

Ирочка оборачивается. Ямочка то появляется, то исчезает на мокрой от слез щеке. Бедное, несчастное создание, невинный ягненок, случайно затесавшийся меж двумя лагерными волками!

— Что вы такое говорите, Надежда Федоровна? — снова встревает Алеша. — Это всего лишь работница поликлиники медсестра Пескова. Моя помощница.

Надя гневно оборачивается. Выходит, теперь она для него Надежда Федоровна? Только что была Надя, Наденька, Надюша — и вот пожалуйста, стоило появиться здесь этой молокососке, как отношения сразу перешли на официальные рельсы! Нет сомнения, он спал с ней, мерзавец!

Она окончательно утрачивает контроль над собой.

— Твоя помощница?! — кричит Надя. — Твоя шлюха — вот она кто!

И переходит на многоэтажный лагерный мат, по сравнению с которым первое ругательство выглядит образцом вежливости. Вряд ли эти, да и любые другие страницы подходят для повторения слов, которые бурным потоком льются из Надиного рта. В ее голосе клокочет ярость. Она заполняет комнату, выплескивается на этажи и лестницы здания. Бедная медсестра Пескова пятится за порог.

Алеша безуспешно пытается утихомирить Надю напоминанием о грозной комендантше Софье Владимировне: подобный скандал может стоить им обоим места в общежитии. Напрасные усилия! Похоже, Надя распалилась настолько, что не успокоится, пока не прокричит на весь мир о своей боли и обиде. Вскоре и впрямь в конце коридора появляется фигура Софьи Владимировны.

— Что тут за вопли? — гневно вопрошает она. — Немедленно прекратить! Здесь вам не кабак!

Комендантша не терпит скандалов. Если бы не уважение, которое она питает к доктору Травкину, Софья Владимировна уже давно вызвала бы милицию. Надя умолкает. Встреча с милицией не входит в ее планы. Она садится к столу и прячет лицо в ладони; время от времени слышно, как Надя всхлипывает — глухо, отчаянно. Ее рыдания поднимаются от самого сердца. Неужели это конец всему? Неужели придется отказаться от мечты, от этого предателя, от этого любимого человека? Алеша сидит рядом. Он знает, что в такой ситуации лучше помалкивать, потому что любое сказанное слово лишь вызовет новый взрыв истерических обвинений.

Мало-помалу Надины рыдания стихают. Она напряженно обдумывает ситуацию. Почему, собственно, она должна отказываться от своей мечты? Ведь предательство Алеши не освобождает его от торжественной клятвы, написанной карандашом на клочке бумаги. Проступок совершен, проступок будет наказан, но в общем и целом ничего не изменилось. Надя вытаскивает из внутреннего кармашка смятый листок — она не расстается с ним никогда. «Клянусь своей жизнью… гражданка Ракитова… буду ей верен и никогда не прикоснусь к другой женщине. И если я нарушу эту клятву, то пусть настигнет меня смерть в ту же минуту. Клянусь своей жизнью…»

Надя читает клятву несколько раз — сначала про себя, потом вслух. Затем поднимает голову и смотрит на Алешу.

— Ну, Алексей, что будем делать?

— Надюша, — торопливо произносит он. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. Пескова — не более чем эпизод. Она не значит для меня ничего. А ты… ты навеки!

— Прекрати эту болтовню! — командует она. — На этот раз не выйдет! Не выйдет!

Кажется, что Надин гнев вот-вот снова прорвется наружу, но она вовремя вспоминает о комендантше и берет себя в руки. Надо подойти к делу серьезно, решить, как быть дальше. Ведь что получается? Мы, женщины, влюбляемся без памяти, всем своим существом отдаемся любимому человеку. Все лучшее, что только есть в нас, всю душу, всю красоту, все будущее кладем к его ногам. И вдруг обнаруживаем, что в ответ получаем не любовь и благодарность, а самое что ни на есть черное предательство! Предательство, которое низвергает нас с седьмого неба в глубину выгребных ям! Она, Надя, много чего повидала в своей жизни. Не раз приходилось ей отвечать ударом на удар, и падать, и вставать, и показывать зубы в ответ на чей-то угрожающий оскал. Но подобного крушения надежд не испытала она еще ни разу.