В лесу

Он сел за стол, снял телефонную трубку. Несколько секунд я смотрел на него, пока не понял, что разговор окончен.

* * *

Я медленно добрел до кабинета – не знаю почему, но регистрировать звонки мне не хотелось, я просто шел на автопилоте. Кэсси, ссутулившись, сидела перед монитором и смотрела запись моего допроса Дэмьена. Плечи у нее устало поникли, в руке подрагивал пульт управления.

Сердце у меня екнуло. До этой минуты я не думал, откуда О’Келли обо всем узнал. Лишь сейчас, стоя на пороге кабинета и глядя на Кэсси, я все понял. Никак иначе он обнаружить это не мог.

Я прекрасно понимал, что в последнее время обходился с Кэсси паршиво, – впрочем, в свое оправдание я сказал бы, что ситуация сложилась непростая и что у меня имеются на то основания. Но ни один из моих поступков по отношению к ней, да вообще ничто на свете не заслуживало такой мести. Подобного предательства я и представить себе не мог.

В аду нет фурии страшней…[24]

Я едва не рухнул на пол.

Возможно, я выдал себя каким-то звуком или движением, не знаю, но Кэсси резко развернулась и посмотрела на меня. В следующую секунду она остановила запись и отложила в сторону пульт.

– Что сказал О’Келли?

Она знала. Она уже знала. Остатки сомнений испарились, оставив лишь неприятную тяжесть в солнечном сплетении.

– Как только дело закроют, меня отстранят, – бесстрастно проговорил я. Собственный голос казался чужим.

Глаза у Кэсси в ужасе распахнулись.

– О нет. Вот дерьмо! – выпалила она. – Роб, вот дерьмо! Но тебя не уволили? Он же тебя не уволил?

– Нет, не уволил, – ответил я, – как бы ты ни старалась.

Первое потрясение постепенно отпускало, уступая место холодной злой ярости, которая пронизывала меня подобно электрическому разряду. Меня трясло.

– Роб, так нельзя, – голос Кэсси дрогнул, – я же пыталась тебя предупредить. Я тебе вчера вечером не знаю сколько раз позвонила…

– Какая-то у тебя запоздалая тревога, да? Что ж ты раньше не подумала?

У Кэсси даже губы побелели, а глаза сделались огромными. Мне хотелось стереть это ошалелое непонимание с ее лица.

– Раньше? – переспросила она.

– Перед тем как разболтала О’Келли мои тайны. Ну как, Мэддокс, теперь полегчало? Я на этой неделе не цацкался с тобой как с принцессой, зато ты мне карьеру загубила – надеюсь, мы квиты? Или у тебя еще какие-нибудь сюрпризы приготовлены?

Немного помолчав, она тихо спросила:

– По-твоему, это я ему рассказала?

Я едва не расхохотался.

– Прикинь, по-моему, да. На всем белом свете всего несколько человек в курсе, и вряд ли моим родителям или другу детства, с которым я пятнадцать лет не виделся, вздумалось бы звонить моему начальнику и говорить: “О, а кстати, вы знаете, что Райана раньше Адамом звали?” Ты думаешь, я совсем тупой? Да, Кэсси, это ты ему рассказала, я знаю.

Она не сводила с меня глаз, но взгляд изменился, и до меня дошло, что она злится не меньше моего. Резко выбросив в сторону руку, Кэсси схватила со стола видеокассету и, всем телом подавшись вперед, швырнула ее мне. Я машинально отпрянул, кассета ударилась о стену там, где только что была моя голова, отскочила и упала на пол.

– Посмотри запись, – потребовала Кэсси.

– Мне плевать, что там.

– Немедленно посмотри запись, или, богом клянусь, завтра утром увидишь свою рожу во всех газетах.

На меня подействовала не угроза, а скорее то, что Кэсси вообще к ней прибегла, впустую сбросила свою козырную карту. Это пробудило во мне острое любопытство, смешанное – или, может, я потом это додумал, не знаю – с жутковатым предчувствием. Я поднял с пола кассету и запустил воспроизведение. Кэсси, крепко обхватив себя руками и не двигаясь, наблюдала за мной. Я развернул кресло и уселся к ней спиной.

На черно-белой пленке оказался вчерашний допрос Розалинд. Таймер показывал 20:27. В соседнем помещении я тщетно домучивал Дэмьена. Розалинд в одиночестве стояла посреди большой допросной. Глядя в карманное зеркальце, она подкрашивала губы. Звуки на заднем плане я узнал лишь немного погодя – приглушенные всхлипы и мой собственный голос, без особой надежды повторяющий: “Дэмьен, вы должны объяснить мне, почему вы это сделали”. Значит, Кэсси включила в моей допросной громкую связь. Розалинд вскинула голову и равнодушно посмотрела на непрозрачное с ее стороны стекло.

Дверь открылась, и в допросную вошла Кэсси. Розалинд закрыла помаду и убрала ее в сумочку. Дэмьен по-прежнему всхлипывал.

– Тьфу, – Кэсси потянулась к кнопке громкой связи и выключила ее, – извините.

Розалинд кисло улыбнулась.

– Детектив Мэддокс проводит допрос Розалинд Фрэнсис Девлин, – проговорила Кэсси в камеру, – пожалуйста, садитесь.

Розалинд не шелохнулась.

– Простите, но я предпочла бы разговаривать не с вами, – бросила она с ледяным пренебрежением, такого тона я ни разу от нее не слышал, – пусть со мной поговорит детектив Райан.

– Боюсь, не получится, – дружелюбно заявила Кэсси, выдвигая стул, – он сейчас ведет другой допрос. Да вы наверняка и сами слышали, – с грустной улыбкой добавила она.

– Тогда я вернусь, когда он освободится. – Розалинд сунула под мышку сумочку и направилась к двери.