В лесу, на море, в небесах. Подлинная история избушки на курьих ножках

– Чего ты ищешь, о дева, подобная красотой заре, от Посейдона, владыки морей!

– Я прошу милости, – воскликнула Алёнка, и впрямь порозовевшая от натуги. А вы сами попробуйте в раковину подуть.

– Какой милости ты хочешь?

– Освободи летучего данайца от проклятия, позволь ему вернутся на родину!

– Они упивались туком моих быков и оскорбили моего сына Полифема. Нет им прощения!

– Э, ты погоди, погоди, – вмешался Серёга, – может, сменяемся на что? – Указал на фонограф, и полилась уже знакомая нам залихватская шансонетка. Посейдон, явно заинтересованный забавной вещицей, ступил на борт ладьи.

Алёнка провела его в кают компанию и опять принялась настойчиво убеждать помиловать данайца. Владыка морей, явно отвыкший давно от такого внимания, ломался, словно кокетливая девица на пикнике.

Наконец Алёнка предложила:

– Не хочешь меняться, может, сыграем во что? Благородный азарт издревле был присущ олимпийцам. – Посейдон оглядел кают компанию и увидел шахматы. Шахматы были ему давно знакомы, так как воды его морей часто пересекали мусульмане -большие любители этой игры, а он подсматривал за ними во время партий. Кроме того, он помнил, как не раз произносили поговорку, что женщинам не даны три вещи, и одна из них игра в шахматы.

– Ну, что ж, – наконец сказал он. – Готов сыграть с тобой в шахматы. Только ты что поставить на кон? С меня корабль, будет справедливым, если корабль поставишь и ты.

– Идёт, – ответила Алёнка.

Ладье очень хотелось возразить: виданное ли дело живую летучую ладью в шахматы разыгрывать, но она смолчала.

Партия шла с переменным успехом. На стороне Алёнки был опыт и мастерство, на стороне Посейдона хитроумие. Однако постепенно всем стало ясно, что Аленка берёт верх. И тут внезапно разразилась буря. Ладью кидало с волны на волну, все в кают-компании, что не было привинчено, летало из угла в угол. Все да не все. Шахматная доска и фигуры на ней оставались на месте.

– А ну-ка давай без фокусов, – возмутились Алёнка. – Утихомирь свою стихию, а то я всему свету расскажу, какой ты жулик! – И что-то такое блеснуло у неё в глазах, что Посейдон сдался. Мановением бровей он остановил расходившуюся стихию.

– Ну, что ж, продолжим, – сказала Алёнка и принялась напевать давешнюю шансонетку. В ней было что-то о прекрасной Мадлен и о её малиновых чулочках. Через семь ходов Посейдон получил мат.

Испытание судьбы

Владыка морей очень возмутился. Этот мат ничего не доказывает, утверждал он. Во-первых, он никогда прежде не играл в шахматы – и тут он не врал, – а потому был поставлен в заведомо невыгодное положение. Во-вторых, он все время отвлекался на разные диковины, которых в кают-компании полным-полно. В третьих, шахматы сами по себе игра варварская. А по-настоящему благородной игрой может считаться только та, что основана на чистой случайности, на том, кому благоволит фортуна, равно управляющая судьбами богов и людей, – кости.

– Ну, что ж, метнем кости.

– Чур, кости мои, – совсем не по божественному заторопился Посейдон, – и кидаю первый тоже я.

– Как пожелаете.

Из недр хитона бога появился деревянный стаканчик, в котором находились три изрядно потертые деревянные же кости. Владыка морей потряс стаканчик, высоко покинул и на стол выпали три шестёрки

– Я выиграл, – заявил Посейдон.

Кот Василий трагически мяукнул. Иринка ойкнула и схватилась за руку брата.

– Так уж и выиграл, – спокойно сказала Алёнка. – Я ещё не кидала.

И вот в воздух снова взлетели кости, но не упали, а завертелись, описывая круги

Если бы Серёга мог знать то, что, конечно же, знаешь ты, мой любезный читатель, он бы сравнил их движение с моделью атома Резерфорда.

Вдруг вращение костей остановилось и они упали на стол. Только теперь это были не шестигранники, а семигранники, и каждый лежал семеркой вверх.

– Двадцать одно! – Победоносно сказала Алёнка

– Ах ты, мошенница, – взревел Посейдон, взмахнул трезубцем, и насупил брови.

– Ну ты не хмурься, не хмурься, – весело заметила Алёнка, – не я первая жульничать начала. Давай-ка лучше, освобождай данайца.

– И не подумаю.

И тут Алёнка рассвирепела

– Ах ты водянишка распоследний! – Сказала она обманчиво спокойным голосом, – ты что думаешь, в юбку нарядился, вилкой-переростком вооружился, и я тебя пужаться буду? Да сколько я таких, как ты на свет повытаскивала, и не сосчитать!

– Молчи, презренная смертная!

Но остановить Алёнку уже ничто не могло.

– Да ты и жив до сих пор только из-за презренных смертных! Думаешь, я не знаю, как твоя божественность работает? Пока помнят тебя, пока верят в тебя, ты и в силе. А где б ты был, кабы не поэты, что о тебе в поэмах рассказывали, да не скульпторы, что тебя в мраморе ваяли? И памяти бы о тебе не осталось!

Посейдон топнул ногой, завернулся в плащ, словно что-то изготовился сделать, но не сделал и теперь недоуменно озирался по сторонам.

– Утечь хотел? – ядовито осведомилась Алёнка. – Ан моря то и нет. Некуда тебе течь-то? В воздухе висишь, а если бы и сиганул вниз, то там давно уже твёрдая земля с пресными реками.

Посейдон взвыл от ужаса.