В любви и боли. Прелюдия

Уходи. Замолчи. Прошу. Помолчи хотя бы этой ночью, — НЕТ. Нет, черт возьми. Я буду орать, я буду бить по этой гребаной решетке, ломать на хрен все двери и стены в твоем немощном сознании пока ты не оглохнешь от моих криков, от скрежета лопающейся земной коры, от взрывов комет и сверхновых. Я еще здесь, слышишь? Она жива. Она не умирала и не собиралась этого делать, это ты… Ты сделала за нее. Твои руки вогнали в ее сердцевину отравленный нож, ты полоснула ее по всем сухожилиям, чтобы она не могла пошевелиться, ты положила ее еще живую, еще пульсирующую в этот гроб… Надеешься и меня отправить следом? Готовишься проделать этот трюк со мной?

Тише, Дэн, не надо. Не говори так. Ты же знаешь, я люблю тебя, — Я НЕ ЗНАЮ. Я ни хрена не знаю, — Не кричи, пожалуйста. Все хорошо. Я рядом.

Ты прав, она жива, она еще горит, окрашивая твою кожу в горячий бронзовый оттенок. Я чувствую ее, я чувствую тебя, ваш обоюдный жар. Я хочу прикоснуться и ощутить это на собственных кончиках пальцев. Я хочу прикоснуться к тебе… Ты ведь позволишь мне это сделать? Ты же тоже этого хочешь? — Я хочу, чтобы ты сейчас же встала и пришла ко мне. Я жду тебя, слышишь? — Да, Дэнни, я слышу… только успокойся… давай, я тебя успокою. Я хочу обнять тебя. Обними меня… Ты же весь дрожишь…

Где именно заканчивается грань между безумием и реальностью, в каком месте обрывается та самая красная линия, выпуская в эту невидимую практически неощутимую щель всех сокрытых когда-то монстров, демонов и… ангелов? Когда ты можешь спокойно ступать голыми ступнями по горящим углям и плавящемуся стеклу, не чувствуя боли. Ее больше нет. Она растворилась… во мне, вся, без остатка… растворилась тобой, твоим прожигающим взглядом, твоим усыпляющим голосом, твоим сладким дыханием, каждой клеточкой твоей чувствительной кожи, каждой болезненной точкой эрогенной зоны… твоими движениями, твоими безупречными линиями и рельефными изгибами, тобою всем…

Ты же видишь, я так же обнажена перед тобой, как и ты, и я куда беззащитней. У меня никогда не будет столько физических сил, мы никогда не будем равны, даже если ты постоянно будешь мне уступать. Я слабей, у меня меньше опыта и знаний. Ты всегда будешь первым, в любой ситуации, при любом раскладе, в любом месте и в любое время. Позволь мне хоть раз сделать все так, как хочу я.

Закрой глаза. Пожалуйста, не смотри на меня. Просто закрой веки и почувствуй мое касание, мои пальцы на своем лице, мои губы… я хочу поцеловать тебя… твою теплую гладкую кожу, провести по впадинками и изгибам, по любимым лепным чертам кончиком своего язычка, оставляя влажные дорожки, слизывая обжигающую соль высохших слез, обвести нежный контур губ, ощутить твое порывистое дыхание у себя во рту. Твое ответное прикосновение, влажный бархат твоего языка. Да. Так. Именно так. Поцелуй меня, по настоящему, как умеешь только ты. Я хочу ощутить твои губы своими, их податливую упругость, их пьянящую гладкую кожу, их скользяще движение на моих, подминающий нажим с горячими накатами порывистого дыхания, легкими дразнящими мазками кончика языка.

Да, расслабься. Это не настоящий холод. Он надуманный, это только кажется. Чувствуй только меня и мои руки, мое тело, жар моего желания, средоточие моего безумия, горячую пульсацию моего естества, — Обними меня. Окутай меня. Я хочу чувствовать только тебя… Я хочу ощутить себя живым, — Да, Дэнни, да. Я все сделаю, только не бойся, не кричи, не дрожи. Ты же мне доверяешь? Я люблю тебя, слышишь? Я не смогу причинить тебе боль… если ты сам не попросишь.

Крепче, сильней. Мне страшно. Я хочу увидеть тебя. Хочу посмотреть в твои глаза, — Не сейчас, чуть позже… Не дрожи. Я же рядом. Не бойся. Это ненадолго. Мне надо это сделать… я хочу, чтобы ты чувствовал меня, как никогда. Только меня.

Мое последнее безумие. Моя предсмертная агония, мой смертельно опасный хищный зверь, моя сладкая боль, мой бесконечный Армагеддон…

Черная кожаная маска в моих пальцах ложится на твои закрытые глаза. Судорога леденящего страха пронзает твое тело, отражаясь ответной отдачей внутри моего позвоночника. Я чувствую, господи, я чувствую, как тебе страшно, как ты дрожишь, не в силах совладать с этим ужасом, подавить это предчувствие, приближение выжигающего арктического холода. Да, солнце уже заходит. Тебе не обязательно видеть, как все вокруг остынет и покроется ледяной коркой мертвого дыхания смерти. Ты не должен видеть этого. Ты должен чувствовать только меня. Доверять только моему телу, моим рукам и губам.

Затягиваю черные шелковые завязки чуть плотней чем хотелось бы. Ты снова вздрагиваешь, но не от легкой боли на затылке и в волосах, слишком резкий рывок, почти безжалостный. Нет, бантиков не будет. Только тугой узел, до самого основания, чтобы перетянуло кожу на твоем лице и голове. Тебе это нравится. Хоть ты и боишься, но я чувствую, как твоя дрожь искрится горячим покалыванием нового возбуждения. Твое дыхание сбивается и учащается вместе с сердцебиением, ты ждешь, когда я снова поцелую тебя.