В любви и боли. Противостояние. Том второй

Не знаю как, но каким-то чудом мне это удалось. А может это был снова ты? Вложив дрожащие пальчики в рельефное тепло твоей ладони, ощутив его живой ток и осязаемую силу буквально влившимся через мою кожу и рецепторы дополнительным допингом в мое подрезанное тело. Так я это сделала, или ты сам меня поднял, разумно не доверяя моим расшатанным в пространстве ориентирам? Подхватил первой рукой за предплечье, будто вырывая невесомой пушинкой из моего недавнего кокона психического отчуждения и меньше чем через секунду окутывая своим. Нет, не прижимая и не пряча в клетке своих защитных объятий, только лишь дал погрузиться на ничтожно короткое время в твою усилившуюся в десятки тысяч раз близость, почти дотронуться, пусть и не физически, пусть и подрезавшись в который раз на клинках твоих глаз. Но это расстояние… боже правый, когда чувствуешь прохладу и гладкую фактуру кожи твоего лица буквально на своем, эту призрачную надежду с мнимой возможностью соприкоснуться ими по настоящему, вот-вот, буквально прямо сейчас…

— Повернись к зеркалу.

Честно… я слышу, что ты говоришь, знаю, что означает каждое из произнесенных тобою слов… Но, мать вашу. Я не понимаю, что ты подразумеваешь под ними и чего хочешь от меня.

Но, как видно, моему телу не обязательно в эти секунды слушаться команд моего утопающего разума, теперь оно полностью реагирует на давление и определенный набор звуков, твоих пальцев и твоего голоса. Мы разворачиваемся практически одновременно… или это ты поворачиваешь меня лицом к центральному зеркалу высокого трельяжа. Головокружительная манипуляция изощренного черного иллюзиониста, и мой рассудок вместе с застывшим телом уже внутри ловушки бесконечного портала твоего десятого измерения. Твой взгляд… боже… ты, твое лицо, твоя окутывающая тень в тысячах осколках-отражениях безвыходного лабиринта ожившей иллюзии твоего черно-красного Зазеркалья.

Я же уже смотрелась и не раз в эти зеркала, тогда что вдруг так резко изменилось? Почему сердце останавливается через каждый немощный рывок бешеной аритмии, словно пытается вырваться не только из режущих тисков вымораживающего страха, но и из собственной грудной клетки. И как такое вообще возможно? Ощущать тебя еще сильнее, только из-за погружения в отражение твоих тысячи глаз, абсолютно и полностью растворившись в тебе, подобно невидимой частичке радиолярии в глубинах бездонного океана. Ощущать, тонуть, немощно вздрагивать под скольжением твоих пальцев в моих волосах, вновь обхватывающих мою шею под затылком поверх плотной кожи ошейника, чтобы удержать ласковым давлением более надежной фиксации положение моей головы в нужной тебе точке. И при этом еще глубже затягивать в себя — в твое усилившееся во сто крат тепло, в мягкое трение костюмной ткани твоего нового черного экзоскелета с легким гипнотизирующим отливом под "хамелеон".

Почти обнимать, да… касаться моей спины и ягодицы самым невыносимым скольжением твоего столь близкого тела: руки, груди, мускулистого бедра, твердой плоти эрегированного члена. Всего одно ничтожное понимание, как ты возбужден, как хочешь меня не смотря на бесчувственное выражение своего божественного лика и вечный лед клинков заблокированных глаз, и меня саму тут же насквозь пронзает режущей болью ненормального возбуждения. А может это только ты, твоя близость, возможность чувствовать тебя, слышать, погружаться, тонуть и умирать в тебе. Едва не стонать вслух от ненормальной пульсации онемевшей киски, ударившей по чувствительным точкам опухшей вульвы, клитора и сжатым стенкам влагалища опаливающим разрядом остервенелой похоти. Чувствовать на двух гранях несовместимых реальностей и свихнувшегося страха, как наливаются мои половые губы обжигающим током внутреннего прилива крови, как сокращаются стенки вагины в судорожных спазмах стягивающей спирали и как при этом стекают по воспаленным складочкам стонущей киски вязкие струйки греховных соков. И насколько ты сам близок к ней, ко мне, симулируя ее неконтролируемое вожделение лишь одним невесомым скольжением своего зыбкого голоса, дразнящими мазками пальцев, волевой манипуляцией моих очевидных желаний и немощной сущности.

Боже, все это время, глядя в наши отражения, я практически не видела себя, а может просто не узнавала в упор. Какое-то бледное пятно с перепуганным лицом абсолютно незнакомой мне девушки с моими распахнутыми до предела блестящими то ли от слез, то ли от безумной гаммы смешанных чувств глазами. И я реально не соображала, красива ли она, и насколько черный кожаный ошейник на ее горле подчеркивает ее изящную наготу вместе с пятнами и следами уже пожелтевших гематом. Зато я прекрасно понимала, что это значило для тебя. Не знаю как, но я это чувствовала. Да, за своей спиной, в твоем вибрирующем скрытом напряжении, в мягких движениях и сводящих с ума прикосновениях… и в зеркалах напротив, усиливших этот эффект до степени бесконечности своим недосягаемым лабиринтом параллельного измерения.