В любви и боли. Противостояние. Том второй

И опять ты перетянул нити моего нестабильного состояния и эмоций в нужную тебе сторону самым неожиданным маневром. Остановился возле меня и… присел у моих ног на корточки, при этом умудрившись сохранить и свою королевскую осанку, и несгибаемую благородную посадку головы. Мне понадобилось не меньше двадцати секунд, чтобы прийти в себя окончательно и наконец-то разглядеть сквозь пелену резанувшего по глазам адреналина, что ты делал и зачем.

— Приподними ногу. — ты растянул эти ремни в обеих руках, но я так и не поняла что это и зачем я должна поднимать ногу.

Господи, неужели так трудно сказать, что это за хрень и какого черта ты собираешься делать с ней и со мной? И почему я продолжаю безропотно тебя слушаться, отрывая босую ступню от паркета и приподнимая ее на несколько дюймов над полом, словно если сделаю это повыше, то не выдержу и упаду. Хотя в таком состоянии это было не сложно.

— Выше. Если боишься упасть, обопрись руками о мое плечо.

На этот раз дважды повторять было уже не нужно. Этот инстинкт сработал за меня до того, как смысл твоего приказа достиг аналитического центра моего контуженного разума. Я схватилась за твои плечи сразу, как только пошатнулась при попытке поднять ногу еще выше. И теперь меня накрыло сразу двойным цунами, скрутивших вокруг меня твою гребаную реальность двойной петлей сжатой спирали. Казалось, подо мной поплыл и пол, и дрогнули все стены с потолком в совершенно разных друг от друга направлениях, в конечном счете ударив изнутри по вискам очередной убойной дозой вскипевшей крови. Не знаю, как у меня не подкосились коленки, и я не рухнула на тебя сверху, уже мечтая вцепиться в тебя не только дрожащими пальчиками. Если бы я это сейчас сделала, реально, тебе бы пришлось очень долго отдирать меня от себя. Чувствовать это, видеть такую возможность на грани выжигающего изнутри сумасшествия и при этом ничего не сделать?..

— Теперь вторую ногу… Эллис. Ты меня слышишь?

Я лишь в вздрогнула, когда мою голень задел край одного из ремней, а твоя ладонь обхватила мою икру, мягким нажимом пальцев заставив меня опустить ногу обратно на пол. Ты переместил руку на щиколотку второй ступни, на этот раз пытаясь заставить меня приподнять ее над второй растянутой подо мною петлей из собранных полосок кожаных ремней. И я все еще не понимала, что это, и для чего ты пропускал их через мои ноги, неожиданно выпрямляясь и лишая меня возможности обхватить тебя за шею и прижаться трясущейся ланью к груди своего беспощадного охотника. Твой взгляд как всегда подрезал на корню все мои подсознательные импульсы, вынудив ослабить хватку моих пальчиков на твоих плечах раньше, чем ты попросишь меня об этом вслух.

— Можешь опустить руки. — да ты и сам это сделал за меня. Перехватил правую кисть за запястье, когда протянул петли ремней по моим бедрам, распустив-растянув их сетку вдоль моего торса вплоть до уровня груди. И даже после этого я так и не поняла, что это такое было и почему ты решил ее на меня натянуть. Вначале одну руку, затем вторую, пока я терялась в желаниях провалиться сквозь пол, вжаться в тебя или повнимательней рассмотреть мою новую одежду. То, что это был тематический "костюм" до меня дошло уже после того, как ты подтянул его лямки-"бретелей" на мои плечи и пропустил полушария грудей в пустые чашечки лифа, так идеально обхватившие их окружности плотными и холодными петлями черных полос. И я не знаю, что именно меня шокировало в этот момент больше всего, то что ты с таким знанием дела натягивал на меня эту человеческую сбрую, или что она ложилась на изгибы и формы моей фигуры моими точно подходящими размерами.

И конечно это был не обычный "технический" ритуал. Для Дэниэла Мэндэлла-младшего слишком мало одеть Эллис Льюис во что-то им специально подобранное, оставив ее при этом не менее обнаженной и полностью перед ним нагой, как и до этого. Ты не мог не задевать моей кожи, не натягивать и не поправлять полоски ремней или чашечки лифа, чтобы при этом не скользнуть "ненамеренной" лаской своих расслабленных пальцев по самым чувственным зонам моего тела. А когда ты снова зашел мне за спину, затягивая под моими лопатками несколько ремешков в пряжках-замках, окончательно закрепляя на мне этот кожаный боди, меня снова накрыло с головой твоей тенью и представшей перед глазами в отражении зеркал напротив абсолютно ирреальной шокирующей картиной.

И ты не спешил, определенно не торопился и совершенно не волновался от нетерпения. Каждое движение через чур спокойное, размеренное и знающее, особенно когда ты расправлял уже окончательно обтянутую точно по моей фигуре ромбовидную черную сеть моего нового вызывающего наряда.