В мгновенье ока

– Сегодня ночью заснешь – и узнаешь. Если слишком многое будет сказано словами, то ты исчезнешь, а может, я исчезну. Теперь я и сам не знаю, кто из нас двоих – призрак.

– Только не я! Уж конечно не я. Вот, до меня можно дотронуться. Я стою на земле. Да что там говорить – взгляни! – И она протянула ему на ладони последние слезы, которые смахнула с ресниц.

– И впрямь настоящие. Что ж, милая девушка, остается признать, что ночной гость – это я сам. Явился тебе сообщить, что все будет хорошо. Ты веришь, что бывают особенные призраки, необыкновенные?

– А что в тебе особенного?

– Кто-то из нас двоих необыкновенный. А может, мы оба. Призрак влюбленности, призрак рождения.

– Я или ты?

– Парадоксы трудно объяснить.

– Все зависит от того, как посмотреть: одного из нас вообще не может быть – либо тебя, либо меня.

– Если тебе так проще, считай, что меня здесь нет. Скажи, ты веришь в призраков?

– Кажется, верю.

– Так вот, сдается мне, они бывают особенными. Не призраки мертвецов. А призраки желаний и надежд, можно даже сказать, призраки влечений.

– Не понимаю.

– Ну, случается у тебя, скажем, такое: ты в поздний час, вечером или ночью, лежишь в постели без сна, а тебя одолевают грезы, до того настойчивые, что от них душа рвется из тела, словно кто-то дергает длинное белое полотнище, вывешенное из окна? Когда чего-то хочется так сильно, что душа расстается с телом и летит вдогонку за желанием, да еще с невообразимой скоростью?

– Вообще-то… да. Случается!

– Мальчишкам это знакомо, да и взрослым тоже. Я, например, в двенадцать лет зачитывался романами Берроуза34 про Марс. В них Джон Картер вставал под звездами, воздев руки к Марсу, и просил о перелете. Тогда Марс забирал у него душу, выдергивал его, как больной зуб, из обычной жизни, перебрасывал через космос и опускал среди мертвых марсианских морей. Мальчишки, мужчины – они такие.

– А девчонки и женщины?

– Они просто грезят. И тогда призраки вырываются на свободу. Ожившие призраки. Ожившие надежды. Ожившие влечения.

– Это они зимними ночами приходят на лужайку?

– Можно и так сказать.

– Выходит, я призрак?

– Да, призрак-желание – такое сильное, что оно тебя убивает, но никак не убьет, сотрясает и разве что не сокрушает.

– А кто же ты?

– Наверно, призрак-ответ.

– Призрак-ответ. Ну и ну!

– Сама посуди. Не успела ты задать вопрос – у меня уже готов ответ.

– Вот и отвечай!

– Хорошо, слушай, девочка-женщина. Время ожидания почти прошло. Время отчаяния вот-вот закончится. Скоро, теперь уже совсем скоро, тебя позовет какой-то голос, и когда ты явишься – в двух лицах: призрак-желание и покинутое им тело, – перед тобой будет стоять парень, которому придется впору тот голос.

– Умоляю, не говори о том, чему не бывать! – воскликнула она дрогнувшим голосом. У нее на глазах опять блеснули слезы. Она полузакрыла лицо руками, словно защищаясь.

– Я тебя дразнить не собираюсь. Мое дело – ответить, вот и все.

Городские куранты в очередной раз пробили в ночи.

– Поздно уже, – сказала она.

– Очень поздно. Тебе пора.

– Больше ничего не скажешь?

– А тебе больше ничего и не нужно.

Замерло последнее эхо огромных башенных часов.

– Как удивительно, – прошептала она. – Призрак-вопрос, призрак-ответ.

– Славные призраки, лучше не бывает, верно?

– Мне не встречались. Мы с тобой – близнецы.

– Куда ближе, чем ты думаешь.

Сделав шаг, она посмотрела вниз и радостно ахнула:

– Ты видишь? Видишь? Я могу двигаться!

– Вижу.

– Как ты там сказал: мальчишки совершают ночные вылазки, могут отмахать не одну милю.

– Да, так и есть.

– Если я сейчас вернусь к себе, то все равно не усну. Меня тоже тянет совершить вылазку.

– Тогда не медли, – сказал он тихо.

– А куда идти?

– Ну… – протянул он и внезапно нашел ответ.

Теперь он твердо знал, куда ее направить, и вдруг разозлился на себя самого за такое всезнайство, а в придачу и на нее – за этот вопрос. Горло сжала ревность. Ему захотелось припустить по улице, добежать до дома, где в другие времена жил некий человек, разбить окно, поджечь крышу. Что же будет, что будет, если и вправду так поступить?

– В какую сторону? – спросила она, не дождавшись ответа.

Теперь, подумал он, придется сказать. Делать нечего.

Если не сказать, то ты, мстительный идиот, никогда не появишься на свет.

У него вырвался неистовый смех, что вобрал в себя целую ночь, и вечность, и безумные мысли.

– Стало быть, хочешь узнать дорогу? – переспросил он, поразмыслив.

– Непременно!

Он кивнул.

– До угла, направо четыре квартала, потом налево.

Она быстро повторила.

– Какой там адрес?

– Грин-парк, дом одиннадцать.

– Вот спасибо! – Она поднялась на пару ступенек и вдруг пришла в замешательство, беспомощно обхватив ладонями шею. Губы задрожали. – Странно как-то получается. Не хочу уходить.

– Почему?

– Да потому… Вдруг я тебя больше не увижу?

– Увидишь. Через три года.

– Это точно?

– Я буду не таким, как сейчас. Но это буду я. И ты уже никогда меня ни с кем не перепутаешь.

– Ну, тогда мне легче. Между прочим, твое лицо мне знакомо. Откуда-то я тебя знаю, и очень хорошо.

Оглядываясь на него, она стала медленно подниматься по лестнице, а он все так же стоял у крыльца.