Тысяча лет - одна секунда!
Для нас тысяча лет - период времени, постигаемый только путем отвлеченного представления. Можно сказать, что для жизни земного организма, принимая, что все процессы его совершаются так, как мы привыкли их наблюдать, подобная продолжительность существования граничила бы с вечностью.
Но что значит тысяча лет для мировой жизни, представляющей непрестанную, чудную смену жизни и смерти, где самое явление смерть есть не что иное, как переход одного существования в другое, где жизнь представляется совокупностью различных процессов, где понятие смерти не может иметь места?
Смерть в приложении к мировой жизни мыслима лишь как превращение всех мировых процессов. Она настанет, когда энергия вселенной придет в равновесие, когда не будет разности, обусловливающей появление жизненных процессов…
Такое время, несомненно, настанет, но настанет в необъятно отдаленном будущем. Для этого будущего тысяча лет - одна секунда, даже менее!
Но для отдельного живого организма, в котором процессы перехода энергии в работу совершаются нормальным порядком, тысячелетнее существование является немыслимым… Но только при условии нормального хода органических процессов.
Человек, как и всякий организм, представляет собой с материальной точки зрения лишь машину, переводящую мировую энергию в работу личного существования. Во всяком живом организме эта энергия хранится в виде запаса, который организмом расходуется по мере надобности.
Представим себе, что в живом организме временно прекратились те процессы, при помощи которых запас его энергии переходил в работу существования. В таком предположении нет ничего невозможного, что доказывается различными случаями каталепсии и летаргии.
Как продолжителен может быть период приостановки жизненных процессов?
Дать сколько-нибудь точный ответ на этот вопрос невозможно.
Известны факты, когда человек
Не может ли быть таких условий, при которых состояние видимой смерти в человеческом организме продолжалось бы весьма значительное время, измеряясь не неделями, но столетиями?..
Сколько времени прошло с тех пор, как сознание покинуло людей, проникших в гробницу Дараайена, и все жизненные процессы уступили место полному спокойствию?
Необъятный мрак окутывал внутренность Земли, когда Яблонский открыл глаза; невозмутимая, мертвая тишина царила кругом. Все тело молодого человека болело и ныло, как избитое, он не мог пошевельнуть ни одним членом.
Прошел ли час после неожиданной катастрофы или сутки?
Очевидно, более: лампы, переснаряженные в самый день взрыва, не горели. Между тем элемент способен был непрерывно действовать в течение шестисот часов.
Шестьсот часов бессознательного летаргического состояния!
Нет, по всей вероятности, электрический свет погас от какой-либо другой причины. Живали Самойлова? Живы ли мистер Лекомб и сэр Муррей?
С большими усилиями Яблонский достал с пояса герметически закупоренную фляжку с коньяком и водой и, открыв ее, с жадностью выпил несколько глотков.
Через минуту странное оцепенение, сковывавшее его тело, стало мало-помалу исчезать.
Теперь он мог с трудом подняться на ноги и найти одну из ламп. Рукой он отыскал коммутатор и убедился, что ток был замкнут.
Следовательно, лампы перестали действовать потому только, что элемент не давал более тока.
Он снял свой ранец, отыскал в нем ощупью запасный элемент, вложил его на место старого и замкнул ток.
Брызнувший луч света произвел потрясающее действие на его организм: болезненное, нестерпимое ощущение отразилось не только на глазных нервах, но вся кожа его лица и тела раздражилась до степени невыносимо тягостного мучения.
Он инстинктивным движением разомкнул ток.
Какая причина произвела столь странное, непонятное действие?
Если предположить, что организм отвык от световых ощущений, то тогда надо бы допустить громадный период времени, в течение которого его и его товарищей окружало море непроницаемого мрака.
Скорее всего, причина крылась в химическом действии той жидкости, запах которой привел путешественников в состояние летаргии.
По крайней мере, это было единственным, как казалось Яблонскому, правдоподобным объяснением.
Прошло с четверть часа.
Он снова замкнул ток своей лампы, и снова организм его был поражен световой волной.
Тогда Яблонский отыскал в своем ранце кусок пропитанной серой веревки, оставшейся от проводника, помощью которого был произведен взрыв галереи, и зажег импровизированный факел.