В мире будущего

- Мы, - продолжал Яблонский, - прибыли на материк Северного полюса в обществе других ученых на воздушном корабле и, отделившись от них, предприняли экскурсию к центру земли…

- В котором году это было?

- Что?

- Ваше прибытие к Северному полюсу?

- В тысяча восемьсот девяносто первом году по Р. X.

Незнакомые люди молча переглянулись между собой.

- Продолжайте! - произнес старший.

Яблонский по возможности подробно передал историю своих приключений.

Когда он кончил, тот же незнакомец протянул ему руку и сказал:

- Я и все мы будем рады видеть вас. Материк Северного полюса, в сущности, открыт вами. Но приготовьтесь услышать нечто, могущее сильно удивить и даже поразить вас…

- Что такое? - с замиранием сердца спросил Яблонский, отчасти предчувствуя, что он услышит…

- Вы, - продолжал незнакомец, - отправились в вашу экскурсию в тысяча восемьсот девяносто первом году по Р. X., теперь у нас две тысячи восемьсот девяносто второй год.

И Яблонский и молодая девушка не имели силы произнести ни слова в ответ на это известие.

Но Яблонский, несколько оправившись, сообщил услышанное им известие своим товарищам.

Сэр Муррей не казался удивленным: видимо, он давно предчувствовал подобную развязку.

Но совсем не то было с мистером Лекомбом: француз бросился к незнакомцам и засыпал их множеством вопросов.

Видимо, они затруднялись понимать его речь, но отвечали на языке, несомненно французском, хотя значительно отличавшемся от него оборотами и словами.

Тем не менее мистер Лекомб понимал.

Между тем молодая девушка подошла к Яблонскому и тихо проговорила:

- Что же! И через тысячу лет мы вместе!

- Вместе!

Действительно, в этом слове для них заключалось теперь все. Необычность положения, в подобном которому они до этой минуты не могли себе представить человека, страшное потрясение, испытанное ими при поразительном известии, - все в первое мгновение наполнило их душу чувством невыразимого ужаса.

Незнакомцы с участием вглядывались в лица четырех путешественников, отражавших на себе попеременно волновавшие их чувства.

Наконец старший из них сказал:

- Моя фамилия Атос, Николай Атос. Это мои сыновья - Павел и Александр. Мы надеемся, что вы воспользуетесь нашим гостеприимством.

Ту же фразу он произнес по-французски.

В голосе Атоса слышалось самое искреннее участие.

Лицо его осветилось мягкой улыбкой. Оба сына его подошли к путешественникам и протянули им руки.

Союз был заключен.

Четверо людей, которым пришлось пережить столько ужасного, только что сознававшие свою беспомощность и одиночество среди нового, чуждого им мира, почувствовали теперь, что они вновь приняты в человеческую семью, что время не уничтожило в людях в своем течении их отзывчивости и сознания единства.

Все направились по дороге, сбегавшей крутыми зигзагами в долину. Яблонский и его товарищи с напряженным вниманием вглядывались в окружающую природу, со смутным желанием подметить те перемены, которые произошли в ней за тысячелетний период.

Но все было по-прежнему: дорога извивалась между теми же нависшими с боков скалами. Уходя вдаль, позади их, подымались громады гор.

Атос как бы понял затаенную мысль своих гостей.

- Не думайте, - сказал он, - что здесь вы найдете какие-либо признаки, которые указывали бы вам на резкую перемену, происшедшую за то тысячелетие, в течение которого вы были отрешены от жизни. Мы, то есть люди настоящего, к которым присоединяетесь теперь и вы, дорожим природой в ее естественном, первобытном виде, и везде, где только можно, не изгоняем ее искусственно. Но сейчас, при входе в долину, вы увидите и такие создания человеческих рук, которых, вероятно, не было в ваше время.

- В долине расположен город? - спросил Яблонский.

- Город? Нет, у нас не существует городов в том виде, в каком они существовали в ваше время. Наши дома отделены друг от друга, раскинуты на весьма значительное расстояние.

- Но ведь должны же существовать у вас большие центры, общежития - в той или другой форме?

- Почему же должны

? Не говоря уже о том, что всякое скопление людей в одном месте вредно отзывается на самой жизни организма, оно вызывает и многие ограничения в самом пользовании жизнью, заставляет человека подчиняться большинству, делать не то, что он бы хотел…

- Да, - прервал Яблонский, - но зато общежитие дает и много преимуществ…

- Каких же?

- Обмен мыслей, непрестанное общение друг с другом, общественные учреждения… Наконец, фабрики, заводы, которые требуют неминуемо скопления людей в одном месте…

- У нас есть общественные учреждения, вы познакомитесь с ними. Мы постоянно видимся друг с другом, потому что расстояния для нас не существует. Что же касается фабрик или заводов, то их у нас нет…

- Как?

Яблонский был поражен этим заявлением.

- Но ведь, - продолжал он, - я уверен, что техника, фабричные производства сделали такие успехи…

- Что существование фабрик и заводов сделалось излишним! - докончил Атос.

Видя изумление своего собеседника, он положил руку ему на плечо и сказал с улыбкой: