В мире будущего

- Массы льда арктического пояса, - сказал он, - принадлежат к самым интересным явлениям, которые представляет нам море. Они имеют двоякое происхождение. Ледники и горы, от них оторванные, - не детища соленых морских вод: они образовались на суше: лед ледяной горы, образовавшейся из пресной воды, представляется ясно прозрачною голубоватою массою кристаллов, тогда как лед, образовавшийся из морской, то есть соленой воды, непрозрачен, имеет молочно-мутную окраску и негладкую поверхность; к тому же морской лед никогда не достигает объема, которым отличаются ледяные пресноводные горы. Море, вследствие своего непрерывного волнения и течения, очень трудно замерзает - гораздо труднее, чем пресная вода; ниже нуля вес морской воды увеличивается, она опускается на дно и предохраняется от замерзания. Соленая вода достигает наибольшей плотности не при плюс четырех градусах по Цельсию, а при низшей температуре. Так как наиболее охлажденные слои самые тяжелые, то они опускаются на дно, вытесняя оттуда менее холодные и, следовательно, более легкие. Погружающаяся морская вода охлаждается не только до точки замерзания, но даже ниже этой точки. Находясь в спокойном состоянии, вода остается жидкою; но как только она претерпевает малейшее сотрясение, она внезапно обращается в лед. Таким образом может случиться замерзание на дне, образование подводного льда. Тотчас по образовании такой лед, будучи легче воды, быстро поднимается на ее поверхность, так что корабли и рыбачьи лодки часто находятся в опасности быть раздавленными подводным льдом. У скалистых берегов Гренландии, Лабрадора и Шпицбергена подводный лед часто поднимает с собой на поверхность целые обломки скал, оторванные от морского дна.

Весь остальной морской лед требует, напротив, полного спокойствия для своего образования. Только приостановка движения и большое охлаждение чрез соприкосновение с материком обыкновенно бывает причиною замерзания; поэтому в заливах, проливах и у прибрежных отмелей преимущественно происходит образование льда, реже в открытом море.

Теперь я… - Но Яблонский не успел кончить. Мгновенно потух электрический свет, и вслед за тем страшный удар опрокинул на пол и разбросал всех присутствовавших; раздался треск, и затем все смолкло. Мертвая тишина охватила пораженных ужасом пассажиров «Марса».

Прошло несколько минут, прежде чем очнувшиеся и пришедшие в себя путешественники смогли, среди кромешной тьмы, царившей внутри корабля, найти выход и подняться на палубу.

Корабль стоял на льду, врезавшись в его глубину до половины своего корпуса, бесконечная ледяная равнина тянулась во все стороны. На небе ярко горели чудные созвездия.

Но вот звезды начали бледнеть. Странный глухой шум, похожий на шелест листьев, доносился издали.

Внезапно на юге, на самом горизонте, показалось бледносветлая матовая дуга. Постепенно она становилась ярче и поднималась к зениту. Концы ее почти касались горизонта и, по мере ее возвышения, расходились все шире и шире к востоку и западу.

Лучей не было заметно - все состояло из однообразной, великолепно окрашенной массы света, цвет которой не поддается описанию. Пассажиры «Марса» в молчании присутствовали при этом величественном зрелище.

- Северное сияние! - раздался голос Пояркова. - Магнитные токи парализовали действие электричества - винт перестал работать, и мы ринулись вниз с высоты пятидесяти метров, - хорошо, что мы не шли выше и что стремительность падения задержалась благодаря громадной поверхности крыльев и рулевых плоскостей, образовавших нечто вроде парашюта. Тем не менее повреждения весьма значительны.

После общего совещания решено было ждать рассвета, не предпринимая пока ничего: корабль, очевидно, покоился на плотной массе льда, почему не предвиделось немедленной опасности.

Все ученые с восторгом стали наблюдать неведомое зрелище. Сияние разгоралось. Его дуга стала втрое шире обыкновенной радуги, края ее очертились рельефнее и резко отделялись от глубокого мрака арктического ночного неба. Но яркий блеск звезд просвечивал через зеленовато-белую поверхность дуги сияния.

Но вот дуга начала подниматься все выше и выше. Все явление было полно величественным, подавляющим спокойствием, лишь изредка с одной стороны дуги на другую перекатывалась волна света. Сияние освещало равнину уже настолько, что там и сям вдали можно было распознавать ледяные холмы.

Но вот темный сегмент на юге прорезался светом, из него появилась и протянулась по небу новая дуга, за ней еще одна и еще. Все они медленно поднимались к зениту. Первая дуга уже прошла его, медленно склонилась к северному горизонту, сила света ее уменьшилась.

В эту минуту весь небесный свод был покрыт уже светлыми дугами. Чем ближе эти дуги спускались к северу, тем более они бледнели и, наконец, исчезали.

Казалось, сияние прекращалось. Но вот на южной части горизонта показалась полоса облаков. Освещенный слегка край ее образовал светлую ленту, которая, постепенно расширяясь и делаясь все ярче и ярче, поднялась к зениту.