В мире хищных зверей

— Три подачки, — шутит Поэт: — аванс, получку и премию.

— Я на Комбинате, в Бюро Эстетики Продукции, восемь часов, пятидневка, — за все про все сто двадцать монет.

— Миня, — позвала Виола. — Остановись, я манны куплю.

Минилай припарковал авто в тесный промежуток меж «линкором» и «благородным» и обернулся к Егору:

— Сходи с ней.

— Ага, — кивнул Егор и вылез, еле протиснувшись в узкую щель. Виола сжала его локоть и, маневрируя им, двинула наперерез людскому потоку, как буксир водит судна к причалу, а потом бурное течение, привыкши к ним, сменило направление и внесло их в блистательный супермаркет. Тех, кого заносило сюда, ревниво обслуживала холодная автоматика. Виола прошлась вдоль парочки длинных демонстрационных рядов, погоревала о дороговизне всего, взяла несколько пакетов упругих серых кусочков манны и они выбрались обратно.

— Ты какой-то чудный, — сказала она Егору.

— Почему?

— Ну, не знаю. Не такой какой-то.

— Какой?

И снова подхватил их гольфстрим.

Позади «высокородного» раздавались выкрики и Виола прошептала:

— Скорее Е! Типари!

Минилай отворил им дверцу и они ввалились в край южных благоуханий и мягкой музыки. Ничто постороннее сюда не проникало и они поскорее уселись, но не тут-то было. Не было теперь никакой возможности сдвинуться с места, потому что потасовка между двумя толстяками с кастетами и группкой молодых парней переместилась прямо на место выезда их «черепашки». Минилай терпеливо посигналивал.

— Типари! — злобно плюнула Виола. — Обнаглели!

Молодые парни, как казалось вначале, как-то неудачно отмахивались, но вдруг упал один толстяк, а потом почти сразу второй и их стали жестоко пинать, превращая красные хари в красные месива, а людской поток на недалеком тротуаре продолжал мерно течь, а если кто и оглядывался, тут же отворачивался и скрывался в толпе. Их не касалось. Их святой покой охранялся оплачиваемой полицией. Но вот, наконец, подскочили полицейские в полной защитной экипировке с электрическими хлыстами, да к тому времени молодых парней уже простыл и след.

Офицер копов приблизил лицо к стеклу и постучал по нему костяшками тыльной стороны кисти — он не видел внутренностей «черепашки».

— Имеешь право не открывать, — сказал Поэт.

— Угу, — буркнул Миня. — Он еще посигналил, а потом круто рванул скорость и влился в поток машин, двигавшихся из города. Они спешили на дачу.

В оконце Егор стал наблюдать за дорогой и разглядывать обгоняемые автомобили. Это были обтекаемые черные «капли» со срезанным днищем и заостренным задним бампером, или длинные спортивные «снаряды» с богатым хвостовым оперением, или крохотные юркие «малышки».

— А как поживает наш мэр? — неожиданно спросил Поэт.

— Как. Пенсионеры за него горой — переизбрали на второй срок.

— Боже избавь! Склизкий вертлявый угорь! Он умудряется всех умасливать, и при этом все себе прет, и прет, и прет. Подозреваю, что он полгородской казны разделил по родственникам и на две свои виллы, а уж сколько у него гаражей, квартир, собственности, а сколько земли — так поди, посчитай!

— Откуда вы знаете? — спросил Миня.

— Э, да была бы охота — узнать все можно.

— А кто теперь не прет! — сказала Виола. — Каждый со своей колокольни. Ведь не зря же, в конце концов, он и учился в столичном университете, чтобы уметь лавировать.

— Ха, — хохотнул Поэт. — Тащат все, а кто имеет образование, тот, вдобавок, еще знает что надо тащить в первую очередь?

— Ну конечно!

Егор обернулся к ним и сказал:

— Даже не качает. Хороший асфальт.

Сразу и опять вклинился Поэт:

— Это не асфальт. Одна фирма запатентовала изобретение: что-то связанное с кораллами, которые заливают какой-то гадостью. И теперь по договору с местной администрацией покрывают дороги. Деньги гребут бульдозером. Скажи? — спросил он у Минилая.

— Тормози-и! — заорала Виола. — Тормози-и!!!

Это мальчуган школяр перелез через оградку и, дождавшись просвета, как ему казалось, побежал на другую сторону дороги. И чего-то он, видно, не учел…

… Половину намеченного он проскочил, но навстречу несся желтый фургон…

… Визжали шины и гудки…

… Фургон же и увез его в клинику…

… А когда «черепашка» вновь тронулась из узелка машин, у Егора долго стояло в глазах желтое пятно.

И когда они полчаса дрыхли перед закрытым шлагбаумом, за которым, брякая буферами и чмокая отошедшим рельсом, телепался по стрелкам товарняк, желтое пятно еще стояло и стояло.

— Виола, — как будто ни в чем не бывало спросил Миня, — ты Дудзика знаешь? Сосед через гараж напротив. У него еще сын в Лицее.

— Ну и?

— У них в позапрошлом году квартиру обворовали, они железную дверь поставили; потом, в прошлом году, их месяц досаждали телефонными звонками, высчитали когда все отлучатся из дому, срезали плазменным резаком замок и снова обокрали. Тогда они договорились с соседями и вскладчину приобрели на весь подъезд домофон, а себе еще и супердверь. Так три дня назад снова залезли — через крышу — и обобрали подчистую, видно даже не торопились. Драгоценности, шубы, технику — все! И самое интересное, что никто ничего не видел.

— А может и видели, да промолчали — откуда мы знаем?