В моей смерти винить президента... (сборник)

Грабитель (поворачиваясь к нему лицом): – Я заберу эти деньги, чего бы мне это не стоило. Они мне должны. За маму.

Заложник: – Как знаете.

Заложник сидит тихо, не шевелясь. Косится на кофе и сигареты.

Грабитель (садится на стул): – А я тебя не помню, придурь. Совсем не помню, хотя в банке все ходили мимо меня и крупным планом отражались на мониторе.

Заложник: – Я же говорю, мне нравится быть незаметным...

Сидят некоторое время молча.

Грабитель откидывается на спинку стула, прикрывает глаза.

Заложник опять начинает возиться со шнурками.

Мягкий женский голос из динамика: – Иван! Ваня... Меня зовут Елена Петровна. Я очень хочу, чтобы у тебя было всё хорошо. Ситуация, в которую ты попал, заслуживает сочувствия и понимания. Я знаю, что у тебя умерла мама, знаю, что не хватило денег на операцию. Я понимаю, что сейчас ты просто в отчаянии и думаешь, что все вокруг виноваты в твоей беде. Я понимаю... Да, мир бывает жесток и несправедлив, но поверь, несправедливости происходят не только с тобой! Послушай меня внимательно, Ванечка! Маму уже не вернуть, а у тебя впереди вся жизнь! Вся жизнь! Подумай, стоит ли калечить её?! Отпусти заложников, Ваня! Отпусти!!! Я сделаю всё, чтобы тебя не наказывали сурово. Мы наймём лучших адвокатов, Ваня!

Грабитель (удивлённо)

: – Это ещё кто?!

Заложник (замирая над своими шнурками): – Психолога пригласили.

Грабитель: – Ко-го?!! Они что, за шизика меня принимают?!

Заложник (с лёгкой насмешкой): – Психолога, а не психиатра.

Грабитель: – А-а! А чё ему надо-то?

Заложник: – Наладить с тобой контакт. Затронуть, так сказать, сокровенные струнки твоей души.

Грабитель громко хохочет.

Мягкий женский голос из динамика: – Ты ничего мне не хочешь сказать, Ваня?!

Грабитель (орёт в окно, растянув жалюзи):

– Сколько вам лет, Елена Петровна?!

Мягкий женский голос из динамика (с готовностью): – Сорок пять, Ваня!

Грабитель (оскорбительно громко хохочет и орёт в окно): – Пошла в жопу, Елена Петровна! Ищешь себе любовную жертву среди клиентов?! Я не твой шанс! Мне пирожки в тюряге от тебя не нужны! Вот если бы тебе было лет восемнадцать... (Снова оскорбительно ржёт).

Мягкий женский голос шепчет что-то невнятное и неразборчивое.

Грабитель (в окно): – Если ещё слово вякнешь, Елена Петровна, я начну убивать заложников! Первой грохну беременную Тетёхину, и виновата в этом будешь ты, Елена Петровна!

Воцаряется тишина.

Грабитель возвращается к своему стулу. Садится на него задом наперёд, перекинув автомат за спину.

Заложник: – Что ты... вы собираетесь делать дальше?

Грабитель:

– Ждать. Рано или поздно мне предоставят либо броневик, либо вертолёт.

Заложник (усмехаясь): – Ага, и коридор безопасности...

Грабитель (жёстко): – Да, и коридор безопасности. Я возьму деньги, тебя для прикрытия, и уйду. Улечу или уеду.

Заложник: – Боюсь, будет штурм.

Грабитель (весело): – Не будет. Они не могут рисковать беременной бабой и больной пожилой уборщицей.

Заложник (еле слышно, втянув голову в плечи): – Ты ведёшь себя глупо.

Грабитель: – Что ты сказал?!

Заложник

(чуть громче, но ещё больше втянув голову в плечи): – Ты ведёшь себя очень глупо!

Грабитель одним прыжком допрыгивает до него и ударяет в челюсть.

Заложник снова падает вместе с креслом.

Лежит, не шевелясь.

Грабитель (пихает его в бок автоматом): – Эй!

Заложник не шевелится, не дышит, не дрожит.

Грабитель наклоняется, переворачивает его на спину. Поднимает очки, одевает их на нос заложнику, опять пихает его в бок автоматом.

Грабитель: – Эй, придурь!

Заложник не дрожит, не шевелится, не дышит.

Грабитель (немного растерянно): – Мне, что, пульс тебе что ли щупать?!

Заложник молчит, не шевелится.