В Московской битве. Записки командарма

Тем временем Западный фронт получил из резерва Ставки три новые армии (1-ю ударную, 20-ю и 10-ю). Кроме того, в район столицы начали подходить 26-я и 60-я резервные армии. Сложилась обстановка, при которой можно и нужно было начинать контрнаступление под Москвой.

Замысел контрнаступления под Москвой состоял в том, чтобы ударами войск правого и левого крыла Западного фронта во взаимодействии с Калининским и Юго-Западным фронтами разгромить ударные группировки противника, стремившиеся охватить Москву с севера и юга, и отбросить их от столицы. Такова была ближайшая и непосредственная задача. Дальнейшее уточнение планов предполагалось осуществить в ходе контрнаступления, в зависимости от конкретной обстановки.

Несмотря на значительное усиление войск западного направления, создать решающее превосходство над группой армий «Центр» нам не удалось. Против более 800 тыс. человек, свыше 14 тыс. орудий и минометов, 1000 танков и более 600 самолетов советские войска имели 719 тыс. человек, 7985 орудий и минометов, 720 танков и 1170 самолетов. Следовательно, ощутимое превосходство мы имели только в воздухе, а в людях, артиллерии и танках уступали противнику.

В такой обстановке должно было начаться великое контрнаступление под Москвой, в котором 10-й армии предстояло сыграть видную роль.

2 декабря Военный совет армии получил телеграмму с приказанием командующего фронтом: «Подготовку (наступления. – Ф.Г.) вести усиленным темпом, занимая выгодные исходные районы, организуя разведку и прикрытие… Обеспечить начало не позднее 4.12.41»[16].

Одновременно мне пришло указание прибыть с личным докладом к командующему фронтом. Выехав с адъютантом старшим лейтенантом В.П. Филимоновым из Рязани, я за несколько часов достиг Москвы.

Как она изменилась за короткий срок! Это был настоящий прифронтовой город. Перегороженные рогатками площади. Баррикады на улицах. Скрытые огневые точки на перекрестках. Черные пятна плотно занавешенных изнутри окон. Усиленные патрули.

Все выглядело строгим и настороженным. Люди, которых мы встречали на улицах, были деловиты и озабочены. По западной окраине города тысячи москвичей рыли окопы, устанавливали противотанковые препятствия, строили дзоты. И так по всему нашему пути до командного пункта Г.К. Жукова в Перхушково.

Я сознаю, что эти скупые строки не исчерпывают впечатлений о Москве тех дней. Ведь их может написать каждый более или менее наблюдательный человек. А вот как выразить внутреннее состояние, когда у тебя ожесточается сердце, когда оно даже черствеет и куда-то вглубь отходит чувство боли? Легко ли сказать и признаться: проезжаешь по Москве и не замечаешь ее всегдашних красот, а думаешь совсем о другом. Видишь противотанковые рогатки или баррикады, перегородившие улицу, и говоришь себе о них: «Хорошо» – или, наоборот: «Мало, жидко». Вглядываешься в висящие в небе аэростаты и рассуждаешь, достаточно ли их, на той ли они высоте. Смотришь на пулеметные точки, установленные на перекрестках, площадях, и прикидываешь, насколько действенным и плотным будет огонь. Поднимаешься на Поклонную гору и думаешь, достаточно ли она оборудована для наших противотанковых орудий, для наблюдательных пунктов. И так без конца…

Что уж тут говорить о том, что, проезжая всего лишь в сотне метров от своей опустевшей квартиры, не находишь в себе ни малейшей потребности хотя бы на минуту заглянуть в нее.

Всюду поглощенные военными заботами советские люди в шинелях и в гражданской одежде. У них не было большей тревоги, чем за родную Москву.

Тяжелая, суровая пора! Навсегда памятное время! «Под Москвой должен начаться разгром врага» – эти слова «Правды» владели всеми.

Около Перхушково машина круто свернула с Можайского шоссе направо. Лесная аллея привела на командный пункт генерала армии Г.К. Жукова. Командующий принял меня немедленно.

Около двух часов продолжалась деловая беседа. Генерал Жуков держался просто, без натянутости, уверенно. Он казался спокойным, хотя иногда был порывист и непоседлив. Говорил твердо и был немногословен. Несмотря на сложность положения на фронте, Жукова мало кто отрывал телефоном или визитами. Человеку незнающему, наблюдающему со стороны, даже могло показаться, как спокойно, размеренно, легко и просто протекает жизнь на этом КП.

Жуков подробно интересовался состоянием 10-й армии. Я просил его по возможности лучше обеспечить армию связью, транспортом, медицинским обслуживанием и особенно усилить танками, боевой авиацией и артиллерией.

Положение на фронте было трудным, и командующий твердо обещал удовлетворить лишь незначительную долю нужд армии[17]. Средства усиления он нам не дал.

В ходе беседы генерал Жуков информировал меня о следующем.