В Московской битве. Записки командарма

Советское Верховное Главнокомандование принимает энергичные меры по обороне Москвы. Одновременно оно ведет подготовку к переходу в контрнаступление. Против флангов вражеских ударных группировок, наступающих на Москву, сосредоточивается несколько резервных армий. В их числе и 10-я. Одна из резервных армий, 1-я ударная (командарм генерал-лейтенант В.И. Кузнецов), 29–30 ноября уже приступила к боевым действиям на правом крыле Западного фронта в районе Дмитрова. Командующий отметил, что в предстоящем контрнаступлении 10-я армия будет действовать на левом крыле Западного фронта, и предупредил, что ей предстоит столкнуться с войсками из состава 2-й танковой армии Гудериана. Потом он сообщил правую разграничительную линию армии. О левой было сказано главным образом предположительно. Относящиеся к ней пункты Ряжск, Малевка, Плавск и далее на запад были названы пока условно. О взаимодействии с соседом слева – Юго-Западным фронтом – не было сказано ни слова. Подчеркивалось, что 10-я армия в предстоящем контрнаступлении должна наносить главный удар на Михайлов, Сталиногорск[18]. При этом командующий фронтом добавил, что активные действия необходимы и в направлении Зарайск, Венев.

Он сообщил, что переход в контрнаступление назначен на 6 декабря, но тут же предупредил, что возможно начало и 5-го. В тот же день, 2 декабря, непосредственно в штаб армии (Шилово) было передано распоряжение о готовности армии к переходу в наступление 4 декабря. К последнему сроку – 4 декабря – армия не могла изготовиться полностью. А ведь требовалось еще время, чтобы из района Рязани выйти на рубеж перехода в наступление и чтобы подготовиться к нему.

Около четырех часов дня мы двинулись в обратный путь – в Рязань. Вскоре стемнело, и машина пошла несколько медленнее. Обратный путь занял почти четыре часа. Ехал, полный впечатлений и раздумий.

Как прошла встреча с командующим фронтом? Что надо будет сделать по приезде в Рязань в первую очередь?

Встреча прошла с пользой. Мои многочисленные заявления о неотложных нуждах армии рассматривались сразу же и ответы давались немедленно. Приходилось сознавать, что возможности у командующего не столь большие, и поэтому во многих случаях не очень удивляться незначительным долям обещаемого: придать армии два батальона средних танков, один артполк РГК и два минометных дивизиона РС. Основные силы и средства фронта направлялись севернее Москвы, а не в 10-ю армию, находившуюся от столицы на удалении 200 км. К тому же наша армия находилась на левом крыле фронта, прибыла последней, являлась в его составе уже десятой по счету и, как видно, имелось в виду, что у нее было много пехоты.

Однако читатель поймет мои огорчения тех дней: войскам армии предстоит идти в бой против танковой армии Гудериана, а средств-то усиления, по существу, нет!

К сожалению, не удалось обстоятельно узнать у командующего о силах противника в полосе предстоящего наступления армии, а также внести ясность в вопрос, какие силы Западного фронта имеются перед армией Гудериана в полосе между Зарайском и Раненбургом.

Я порицал себя за то, что не выяснил у командующего фронтом дальнейшей задачи армии и не получил более определенных данных о плане действий своих соседей справа – кавкорпуса П.А. Белова и 50-й армии И.В. Болдина.

Уйма сложных, нерешенных вопросов обступила со всех сторон. Ведь через трое суток армия уже должна была перейти в наступление. Времени для подготовки явно не хватало. Собственно, его не было вообще. Перевозки войск армии по железной дороге запоздали. Большинство дивизий еще не прибыло. Дорог был каждый час. Армейские инстанции, начиная с меня – командарма, могли взять для себя лишь ничтожно малое время. Дивизиям нужно было отдать предварительные распоряжения о подготовке к выступлению и каждой из них скорее поставить боевые задачи. До этого же требовалось принять решение для армии в целом. Принять решение на реальные боевые действия армии! Да еще такого состава, как 10-я: одиннадцать дивизий, сто тысяч бойцов!

Решение на наступление

5 декабря, т. е. накануне дня контрнаступления, была получена письменная директива Военного совета фронта о боевой задаче 10-й армии:

«10-й резервной армии с исходного положения Захаров, Пронск нанести главный удар в направлении Михайлов, Сталиногорск (Новомосковск. – Ф.Г.).

Вспомогательный удар стрелковой дивизии – от Зарайска через Серебряные Пруды в направлении Венева. Важнейшая задача – разбить группу Гудериана и овладеть районом Сталиногорск, Узловая к исходу 10.12.41. Начало наступления армии с исходного положения с утра 6.12.41.

Для обеспечения армии слева и связи с Поповым[19] в направлении Пронск, Епифань вести не менее дивизии с задачей овладения районом Епифань не позже исхода 10.12.41»[20].

Итак, армия получила свою первую боевую задачу.

Как это ни странно, но мы вступали в сражение недостаточно осведомленными в общей оперативной обстановке.