В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945

Старики-конвоиры Рахель и Хёхт все обшарили, даже комнату фельдфебеля, но никого не нашли. Одновременно Вилли с автоматом пробежался по саду-огороду, заглянул в уборную, осмотрел местность вокруг лагеря и тоже никого не обнаружил. После этого он со мной вошел в сарай хозяйки, до потолка набитый соломой, и, поскольку никто не отзывался на приказ выйти, Вилли открыт по соломе огонь из автомата, перемещая его вниз и вверх, вправо и влево. И опять никто не подал голоса. А я очень боялся, что товарищи сидят там и могут погибнуть, поэтому я закричал на Нииндорфа: «Вилли, прекрати, не все ли тебе равно!» Слава богу, ребят в сарае не было. Так никто и не обнаружил беглецов и не узнал, как им удалось это сделать.

…Провожая колону, хозяйка Мария Шольце, ее дочери Дора и Гизела, сын Вальтер, а также поляк Станислав пожелали нам счастливого пути. А Гали не было. На этот раз фельдфебель поставил меня замыкающим колонну, а сзади пошли Вилли Нииндорф с автоматом и фельдфебель с пистолетом. Они держали меня почти рядом с собой как переводчика, особенно нужного при возможной встрече с частями Красной армии.

Когда колонна проходила мимо усадьбы Лоренц, пожилая немка и две ее дочери подбежали к Ивану Уварову, работавшему у них, и вручили ему большую сумку с какой-то едой. Подходя к лесу, мы увидели у его опушки двух солдат с автоматами. Фельдфебель спросил их: «Как далеко отсюда русские?» Солдаты ответили, что не очень далеко, и добавили: «Нас поставили, чтобы никого не пускать к аэродрому». И как только они произнесли эти слова, на аэродроме раздались сильнейшие взрывы и появились яркие всполохи пламени, которое распространялось с очень большой скоростью. Рушились ангары, кирпичные дома, горели деревянные бараки, резервуары с жидким топливом и другие объекты. Мы думали, что аэродром обстреливают наши артиллеристы, но оказалось, сами немцы взрывали аэродромные объекты, чтобы они не достались русским.

Пока длился этот «спектакль», внимание охранников к пленным ослабло, и я заметил, как Ваня Трошков и с ним еще двое пленных юркнули в кусты у леса. Фельдфебель, однако, дал колонне команду идти дальше. Через час возле бывшего каменного карьера, кругом густо заросшего молодыми деревьями, мы попросили фельдфебеля сделать привал. Пока все справляли нужду в зарослях, сбежали еще трое пленных, по которым произвели чуть ли не десяток запоздалых выстрелов из винтовок и пистолета. За время пути ребята, везшие телегу, сменились раза три. Прежде чем войти в деревню Била, очередные возчики попросили их заменить, так как дорога стала более трудной – колеса телеги вязли в песке. Сменить их вызвались Андрей Маркин, Василий Серегин и еще пять человек, среди них оказались Толя Шишов, Саша Гуляченко, Женя Волчанский, Петр Анохин и Сурен Саркисян. Фельдфебель, однако, выбрал из всех только Маркина, Шишова, Гуляченко и Волчанского, чему, конечно, очень огорчился Серегин, разлучившийся теперь со своим самым близким другом Маркиным. Когда Андрей Маркин шел мимо меня к телеге, он успел сказать, что ночью ждет меня и Васю Серегина в бункере на канализационной станции. Я понял, что все возчики замыслили осуществить план побега. Но, увы, я, особо охраняемый Нииндорфом и фельдфебелем, не смог к ним присоединиться.

Мы прошли метров десять и снова остановились, так как телега сильно отстала от колонны. Минут через пять – семь, запыхавшись, приковылял Хёхт с винтовкой и доложил, что возчики убежали, а священника и его опекунши на телеге нет. Злости фельдфебеля не было предела, он едва не ударил Хёхта пистолетом. Все якобы началось с того, что священника, захотевшего сходить по большой нужде, сняли с телеги и отнесли в кусты, а потом беглецы вырвали у Хёхта винтовку и куда-то ее забросили. Наконец подобрали новых возчиков, погрузили коляску со священником на телегу, посадили его опекуншу и двинулись в путь по главной улице деревни. Но сразу после выхода из нее фельдфебель объявил перерыв, заявив, что охрана будет пить кофе, а для пленных повара вскипятят чай. Нииндорф и двое пленных зашли в крайний двор деревни и забрали у хозяев несколько деревянных палок и охапку дровишек. Повара соорудили из них очаг, подвесили над ним бак и залили в него из хозяйского ведра воду из колодца. Конечно, попив только кипяток с остатками хлеба, мы по-прежнему остались страшно голодными.

Обед опять имел для охраны неприятное последствие: сбежали двое пленных – Василий Куликов и Василий Музыков. Их отсутствие обнаружилось лишь при построении пленных в колонну. Итак, убежали уже 14 человек! И каждый побег причинял мне острую душевную боль, поскольку у меня все еще не было никакой возможности сделать то же самое. Дальше мы двигались по шоссе, в основном по ровной и открытой местности; лишь по обочинам дороги стояли раскидистые плодовые деревья. Поэтому совершить удачный побег оказалось практически невозможно.