В объятиях смерти

- Всю неделю было почти тридцать градусов, а я смотрела новости - в Ричмонде температура упала до четырех градусов, - сказала она. - Это же совсем холодно. Снега еще нет?

- Нет, мама. Снега еще нет. Как твоя нога?

- Настолько хорошо, насколько этого можно ожидать. Я вышиваю плед, ты сможешь укрывать им ноги, когда работаешь в своем кабинете. Люси спрашивала о тебе.

Я много недель не разговаривала со своей племянницей.

- Она сейчас работает над каким-то научным проектом в школе, продолжала моя мама. - Говорящий робот - подумать только. Принесла его вчера и испугала бедного Синдбада до того, что бедняга забился под кровать...

Синдбад был дурным, неприветливым и злобным котом, беспризорным животным с серыми и желтыми полосами, который однажды утром начал упорно преследовать маму, когда она ходила по магазинам в Майами-Бич. Когда бы я ни приезжала навестить маму, гостеприимство Синдбада выражалось в том, что он усаживался на холодильнике, как ястреб, и подозрительно меня разглядывал.

- Ты никогда не догадаешься, кого я вчера видела, - пожалуй, чересчур легкомысленно начала я. Меня переполняла необходимость рассказать хоть кому-нибудь. Моя мать знала все, что касалось моего прошлого, или, по крайней мере, большей его части. - Ты помнишь Марка Джеймса?

Молчание.

- Он был в Вашингтоне и зашел ко мне.

- Конечно, я помню его.

- Он зашел, чтобы обсудить одно дело. Ты помнишь, он адвокат. В Чикаго, - я быстро отступала. - Он был по делу в округе Колумбия. - Чем больше я говорила, тем больше меня обволакивало ее неодобрительное молчание.

- Хм. Что я помню, так это то, что он чуть не убил тебя, Кейти.

Когда она называла меня "Кейти" - мне снова было десять лет.

Глава 4

Очевидным преимуществом того, что исследовательские лаборатории находились в том же здании, что и мое бюро, заключалось в отсутствии необходимости дожидаться бумажных отчетов. Так же как и я, ее сотрудники владели результатами исследований задолго до того, как переносили их на бумагу. Я передала на исследование материалы по делу Берил Медисон ровно неделю назад. Возможно, пройдет еще несколько недель, прежде чем отчет окажется на моем столе, но Джони Хэмм уже должна иметь собственное мнение на этот счет. Закончив утренние дела, я с чашкой кофе в руке поднялась на четвертый этаж.

Кабинет Джони, немногим больший, чем ниша, был зажат между лабораторией анализа следов с места преступления и лабораторией химических исследований в конце коридора. Когда я вошла, она сидела за черным столом, вглядываясь в объектив окуляра стереоскопического микроскопа, блокнот рядом с ее локтем был заполнен аккуратными записями.

- Неудачное время? - спросила я.

- Не хуже, чем любое другое, - откликнулась она, рассеянно оглянувшись.

Я пододвинула стул.

Джони была миниатюрной молодой женщиной с короткими черными волосами и широко распахнутыми темными глазами. Мать двоих детей, она вечерами училась на доктора философии и поэтому всегда выглядела усталой и немного торопящейся. Но, с другой стороны, так выглядело большинство сотрудников лабораторий, и если уж на то пошло, это же самое частенько можно было сказать и обо мне.

- Как там с материалами по делу Берил Медисон, что-нибудь удалось выяснить? - спросила я.

- У меня ощущение, что такого ты не ожидала. - Она листнула назад несколько страниц блокнота. - Следы по делу Берил Медисон - сплошной кошмар.

Меня это не удивило. Я сдала на анализ множество пакетиков и образцов. Тело Берил было настолько окровавлено, что собрало мусор, как липучка для мух. Особенно трудно было исследовать волокна: прежде, чем Джони смогла положить под микроскоп, их требовалось еще очистить. Для этого каждое волоконце закладывалось в контейнер с мыльным раствором, который, в свою очередь, помещался в ультразвуковую ванну. После того как кровь и грязь осторожно приводились в движение, раствор процеживался через стерильную фильтровальную бумагу, и каждое волокно укладывалось на предметное стекло микроскопа.

Джони просматривала свои записи.

- Если бы я не была уверена, - продолжила она, - то заподозрила бы, что Берил Медисон убита не у себя дома, а где-то в другом месте.

- Это невозможно, - ответила я. - Она была убита наверху, и ее смерть наступила незадолго до того, как приехала полиция.

- Я знаю. Начнем с волокон, явно имеющих отношение к ее дому. Таких было собрано три вида - с окровавленных участков кожи на ее коленях и ладонях. Это - шерсть. Два вида - темно-красные, один - золотистый.

- Они соответствуют восточному молитвенному коврику наверху в коридоре? - вспомнила я фотографии места преступления.

- Да, - ответила она, - очень хорошее соответствие с образцами, принесенными полицией. Если Берил Медисон стояла на четвереньках на коврике, это вполне объясняет, как на ее ладонях и коленях оказались эти волокна. Здесь все относительно просто.

Джони достала множество жестких картонных упаковок с предметными стеклами. Открывая клапаны, она, продолжая говорить, стала перебирать стекла, пока не нашла то, что искала: