В объятиях смерти

Звук собственных шагов по ступеням нервировал меня, и я включила свет в каждой комнате, через которую проходила. Дверь на заднее крыльцо находилась в кухне, с бьющимся сердцем я сбоку подошла к окошку, из которого открывался живописный вид на кормушку для птиц, и чуть приоткрыла занавеску, держа револьвер дулом вверх.

Свет, сочащийся с крыльца, расталкивал темноту на лужайке и гравировал очертания деревьев в лесистой темноте на краю моего участка. Кирпичное крыльцо было пусто. Я ничего не видела ни на нем, ни на ступенях. Я беззвучно стояла, обхватив пальцами ручку двери.

С бешено колотящимся сердцем я отперла врезной замок. Когда я открывала дверь, царапающий звук по внешней деревянной поверхности был едва различим. Но то, что я обнаружила висящим на ручке с наружной стороны, заставило меня захлопнуть дверь с такой силой, что затряслись стекла.

У Марино был такой голос, как будто я вытащила его из постели.

- Немедленно приезжай сюда! - завопила я в трубку голосом на октаву выше, чем обычно.

- Оставайся на месте, - твердо сказал он. - Не открывай никому дверь до тех пор, пока я не приеду. Ты поняла? Я уже еду.

Четыре патрульные полицейские машины выстроились на улице в ряд перед моим домом, и офицеры длинными лучами фонарей ощупывали темноту между деревьями и кустами.

- На связи К-9, - говорил Марино в рацию, которую поставил на мой кухонный стол. - Я сильно сомневаюсь, что негодяй шатается поблизости, но мы, черт побери, убедимся в этом прежде, чем отвалить отсюда.

Я первый раз видела Марино в джинсах, еще чуть-чуть, и он бы выглядел вполне стильно, если бы не пара белых носков с дешевыми ботинками и серая, явно не по размеру, трикотажная фуфайка. Запах свежего кофе заполнял кухню. Я сварила кофе в таком большом кофейнике, которого хватило бы на пол-улицы. Я водила глазами по кухне, не зная, чем себя занять.

- Расскажи мне все это еще раз медленно, - сказал Марино, прикуривая.

- Я слушала сообщения, записанные на автоответчик, - начала я снова, и последним оказался этот голос, принадлежащий, похоже, белому молодому мужчине. Ты должен послушать его сам. Он сказал что-то о моих волосах, хотел знать, не обесцвечиваю ли я их. - Глаза Марино бесцеремонно скользнули к корням моих волос. - Затем он сказал, что оставил подарок на моем заднем крыльце. Я спустилась туда, выглянула из окна и ничего не увидела. Я ожидала всего, чего угодно, - коробку с чем-нибудь ужасным, подарочный сверток... Открывая дверь, я услышала, как что-то царапает по дереву. Это висело на наружной ручке.

Посреди стола в пластиковой упаковке для вещественных доказательств лежал необычный золотой медальон на толстой золотой цепи.

- Ты уверен, что именно это было на шее Харпера в баре? - снова спросила я.

- О да. - Лицо Марино сохраняло напряженное выражение. - В этом нет никаких сомнений, также как и в том, где эта вещь находилась до сих пор. Псих забрал ее с тела Харпера, и ты получила рождественский подарок раньше времени. Похоже, наш друг полюбил тебя.

- Ах, оставь, - сказала я раздраженно.

- Эй! Я отношусь к этому серьезно, о'кей? - Он придвинул к себе медальон и занялся его изучением, безо всякого намека на улыбку. - Ты заметила, застежка погнута, так же как и маленькое колечко на конце. Это могло произойти, когда он срывал цепочку с шеи Харпера. А потом он, наверное, правил ее плоскогубцами. Возможно, он сам носил ее. Черт! Марино стряхнул пепел. - Нашли на шее Харпера какие-нибудь повреждения от цепочки?

- От его шеи не очень-то много осталось, - вяло откликнулась я.

- А ты когда-нибудь видела подобный медальон раньше?

- Нет.

Вещица напоминала геральдический герб из восемнадцатикаратного золота, на котором ничего не было выгравировано, за исключением даты на оборотной стороне.

- Судя по четырем ювелирным клеймам на реверсе, медальон английского происхождения, - предположила я. - Клейма являются универсальным шифром, указывающим, где была изготовлена вещь, когда и кем. Любой ювелир может их интерпретировать. Я знаю, что это не итальянская работа.

- Док...

- На реверсе должно стоять клеймо семь пятьдесят для восемнадцатикаратного золота, пятьсот - для четырнадцатикаратного...

- Док...

- У меня есть ювелир-консультант в Шварцшильде...

- Эй, - громко оборвал меня Марино, - это не имеет значения, верно?

Я продолжала лепетать, как старая истеричка.

- Чертово семейное древо всех, кто когда-либо владел этим медальоном, не сообщит нам самое важное - имя того психа, который повесил его на твою дверь. - Его глаза немного смягчились и он понизил голос: - Что ты пьешь в своих пенатах? Наверное, бренди. У тебя есть немного бренди?

- Ты на работе.

- Не для меня, - сказал он со смехом, - для тебя. Налей себе вот столько. - Большим и указательным пальцами он показал примерно два дюйма. А потом поговорим.