В объятиях смерти

До моего завтрака с главным прокурором оставалось меньше часа, и я неминуемо опоздаю, если не наберусь смелости выйти из парадной двери и преодолеть тридцать футов тротуара до машины. Я внимательно изучала кустарник и маленькие кустики кизила, окружавшие лужайку перед моим домом, и все еще рассматривала их мирные силуэты, когда небо мало-помалу засветилось. Вокруг лунного диска распространялось радужное сияние, так же как и вокруг белого утреннего великолепия травы, посеребренной инеем.

Как он добирался до их домов, до моего дома? У него должны быть какие-то средства передвижения. Мы практически не говорили о том, как убийца перемещается повсюду. Тип автомобиля - это такая же часть криминального портрета, как возраст и раса, однако никто и слова не сказал об этом, даже Уэсли. "Почему?" - недоумевала я, вглядываясь в пустынную улицу. И меня продолжало беспокоить сдержанное поведение Уэсли.

Я высказала свою озабоченность вслух за завтраком с Итриджем:

- Может быть, Уэсли просто предпочитает не говорить тебе кое-что, предположил он.

- Раньше он всегда был очень откровенен со мной.

- ФБР имеет склонность держать язык за зубами.

- Уэсли - аналитик, - ответила я. - Он всегда щедро делился своими теориями и мнением. Но в данном случае он помалкивает. Эти дела он вообще едва анализировал. Он изменился - у него пропало чувство юмора, и он почти не смотрит мне в глаза. Это непривычно и ужасно нервирует.

Я тяжело вздохнула.

Затем Итридж сказал:

- Ты все так же чувствуешь себя в изоляции, да, Кей?

- Да, Том.

- И ты взвинчена.

- И это тоже, - сказала я.

- Ты доверяешь мне, Кей? Ты веришь, что я на твоей стороне и защищаю твои интересы? - спросил он.

Я кивнула и еще раз тяжело вздохнула.

Мы разговаривали вполголоса в зале ресторана отеля "Капитол", где любили собираться политики и богачи. Через три столика от нас сидел сенатор Патин. Мне показалось, что на его хорошо знакомом лице больше морщин, чем хранила моя память. У него был серьезный разговор с молодым человеком, которого я видела где-то раньше.

- Большинство из нас чувствуют себя изолированными и взвинченными в стрессовых ситуациях. Мы чувствуем себя одинокими, когда у нас что-то не ладится. - Итридж смотрел на меня с искренней озабоченностью.

- Я чувствую себя одиноко, потому что так оно и есть, - ответила я.

- Я понимаю, почему Уэсли обеспокоен.

- Ну, конечно.

- Что меня беспокоит, Кей, так это то, что ты основываешь свои теории на интуиции. Иногда это может оказаться очень опасно.

- Иногда может. Но не менее опасно, когда люди слишком все усложняют. Убийство, как правило, угнетающе простая вещь.

- Однако не всегда.

- Почти всегда. Том.

- Ты не думаешь, что махинации Спарацино связаны с этими смертями? спросил главный прокурор.

- Я думаю, что его махинации могут запросто сбить с толку. То, что они делают - убийца и Спарацино, - может оказаться всего лишь поездами, идущими по параллельным путям. И то, и другое - опасно, даже смертельно. Но это разные вещи, не связанные друг с другом. Ими движут разные силы.

- А ты не думаешь, что тут как-то замешана пропавшая рукопись?

- Я не знаю.

- Ты не продвинулась в поисках?

При этом вопросе я почувствовала себя так, как будто не выполнила домашнее задание. Мне хотелось, чтобы он не спрашивал об этом.

- Нет, Том, - призналась я. - Понятия не имею, где она.

- А может так оказаться, что ее сожгла Стерлинг Харпер в камине перед смертью?

- Не думаю. Эксперт по документам обследовал обуглившиеся остатки и определил, что это высококачественная двадцатифунтовая бумага. Они соответствуют хорошей почтовой бумаге или той, которую адвокаты используют для юридических документов. Очень маловероятно, что кто-то будет писать черновик книги на подобных листах. Скорее, мисс Харпер сожгла письма, личные бумаги.

- Письма от Берил Медисон?

- Мы не можем этого исключать, - ответила я, хотя сама практически исключала такую возможность.

- Или, может быть, письма Кери Харпера?

- В доме найдена целая коллекция его личных бумаг, - сказала я. Ничто не свидетельствует о том, что их недавно трогали или перебирали.

- Если это были письма от Берил Медисон, зачем мисс Харпер понадобилось их сжигать?

- Не знаю. - Я понимала, что Итридж снова думает о Спарацино.

Спарацино действовал быстро. Я видела иск, который он предъявил, все тридцать три страницы. Он подал жалобы на меня, на полицию, на губернатора. Последний раз, когда я разговаривала с Розой по телефону, она сообщила, что звонили из журнала "Пипл", а один из их фотографов наследующий день, после того как его не пустили внутрь, снимал наше здание снаружи. Я приобретала дурную славу. И я научилась искусно уклоняться от комментариев и вовремя "испаряться".

- Ты думаешь, мы имеем дело с психопатом, да? - спросил Итридж напрямик.

Я думала об оранжевом акриловом волокне и воздушных пиратах, с которыми оно было связано, о чем и сказала Итриджу.

Он опустил взгляд в свою тарелку, а когда посмотрел на меня снова, я была поражена тем, что увидела в его глазах: печаль, досада и ужасное отвращение к тому, что ему нужно было сделать.