В объятиях страсти

Он прильнул в неожиданно нежном поцелуе, от кото­рого у Сирены выступили слезы. Будто издалека она ус­лышала собственный вздох, когда Трейгер провел рукой по внутренней стороне ее бедра. Казалось, Сирена парила, затаив дыхание, вне времени и пространства, как невесо­мое перышко, доверившееся ветру. Мысли разбегались. Она сознавала только то, что желает его, пусть на одно мгнове­ние, невзирая на боль и страдания, которые испытает, когда стихнет огонь страсти и придется расплачиваться за по­следствия собственной глупости.

Не в состоянии больше выносить сладостную пытку, Сирена вывернулась, пытаясь в полной мере вернуть без­мерное наслаждение, которое дарил ей Трейгер. Он засто­нал, когда ее руки скользнули по его груди, отслеживая полоску волос, сбегавшую по мускулистому животу. Лег­кими, как крылья бабочки, поцелуями она покрывала его бедра, сомкнув ладони вокруг его плоти.

За непостижимо короткий срок Сирена превратилась в неотразимую соблазнительницу, способную на самые изощ­ренные выдумки, приводившие его на грань безумия. Даже в сновидениях Трейгер не испытывал такого восторга, ко­торые несли в себе ее утонченные ласки. Было нечто гре­ховное в том, как хорошо она знала каждое чувствительное место на его теле, заставляя мгновенно откликаться на при­косновения ее губ и рук.

С легкостью приподняв ее, Трейгер перехватил иници­ативу и возобновил свои ласки. А когда перевернул Сире­ну на спину, обхватив мускулистыми ногами ее бедра, и она нетерпеливо выгнулась навстречу, жадно принимая плавные удары и поразив его своим самозабвением, Трей­гер впервые в жизни испугался, что не сможет утолить неистовую страсть любимой.

Губы ее приоткрылись, она предлагала ему всю себя, отдаваясь без остатка восхитительному мгновению, остано­вившему бег времени.

Их плоть стала единым целым, дыхание смешалось, сердца бились в одном бешеном ритме, вторя движениям Трейгера. То, что еще недавно представлялось Сирене пределом блаженства, не шло ни в какое сравнение с нео­писуемым наслаждением, в какое она окунулась сейчас. Слезы навернулись ей на глаза. Сердце разрывалось от заполнившей его чистой радости.

Наконец, как падающие звезды, проложившие огнен­ный штрих в бездонном небе и сгоревшие в ослепительной вспышке, они вернулись к реальности, сжимая друг друга в объятиях. Тела их переплелись, ноги Трейгера обвивали Сирену, лицо прижималось к золотистым локонам, атлас­ные пряди холодили щеку. Он сжал ее пальцы и с преры­вистым вздохом поднес к губам. Ему хотелось ущипнуть себя и удостовериться, что все это не привиделось в фанта­стическом сне. Трейгер не мог представить себе лицо, ко­торое могло сравниться с совершенными чертами Сирены.

Он скользнул губами по ее плечу, и Сирена тут же откликнулась на ласку, удивив его: Трейгер рассчитывал на ее протест, понимая, что им нельзя больше задержи­ваться.

– Безнадежно, – недовольно выдохнул он. – Бо­юсь, чтобы выкурить меня из этого гнездышка, его при­дется поджечь.

В шутливом порыве оказать ему услугу Сирена потяну­лась к свече, и тусклый язычок опалил его обнаженное бедро.

– Проклятие! – завопил Трейгер и, мигом отпрянув от Сирены, свирепо воззрился на нее. – Ты сведешь меня с ума своими перепадами настроения, колдунья! Я сгораю от желания, а в следующее мгновение ты пытаешься сжечь меня заживо!

С коротким смешком Сирена склонилась над ним, раз­глаживая хмурую гримасу на его лице.

– Оставь свои страхи, мой прекрасный плут. В мои намерения не входило тебя уродовать. Я просто выполнила твое пожелание.

Она попыталась отстраниться, но Трейгер схватил ее за руку и притянул к себе.

– Неужели ты стала такой покорной за время нашей разлуки, что готова подчиняться всем моим причудам?

Очарованная его неотразимой улыбкой, Сирена согла­силась ему подыграть:

– Разумеется, милорд. Разве примерная жена может вести себя иначе?

– Тогда скажи, что любишь меня, Рена, – потребо­вал он без тени игривости в голосе, пристально глядя в ее бездонные изумрудно-зеленые озера.

Сирена напряглась, не решаясь произнести слова, кото­рые жили в ее сердце. Неужели Трейгер снова решил по­тешить свою мужскую гордость, чтобы добавить ее имя к длинному списку покоренных им простушек?

– Я не могу, – ответила она, избегая его взгляда.

– Однажды ты сказала это, – тихо напомнил Трейгер, обводя длинным пальцем контуры ее припухших от поцелуев губ. – В ночь нашей свадьбы ты прошептала мне слова любви. Разве это была ничего не значащая фраза?

Сирена не нуждалась в подсказке, чтобы найти оправ­дание своей глупости.

– Чего не скажешь после нескольких бокалов шам­панского! – заявила она и вырвалась из его объятий. – Я вдруг возомнила, что должна любить человека, за кото­рого вышла замуж. Должно быть, увлеклась романтичес­кими бреднями.