В Обители Крыльев

– То это правительство тут же возьмет ситуацию в свои руки, и ни я, ни вы уже никак не сможем на нее повлиять, – поспешила ответить я прежде, чем эта идея получит поддержку среди остальных. – Они смогут истребить вас всех втайне, и человеческое общество никогда не узнает об этом. Допустим, я расскажу миру правду, но что в этом толку, если дракониане погибнут? А может, они просто явятся в Обитель и…

Драконианского эквивалента слову «поработить» я, не подумав заранее выяснить оное, не знала, и вновь прибегла к языку жестов – крепко стиснула перед собою кулак.

– И будут держать вас в стойлах, как вы держите яков. И к какому правительству я ни обращусь, риск останется тем же.

Конечно, королева Мириам мне нравилась, и в целом я была о ней хорошего мнения, однако не следовало забывать о Синедрионе. При дворе же видватского или цер-жагского короля, не говоря уж об императоре Йеланя, мое влияние вовсе не стоило ни гроша.

Мой план также не исключал риска, однако умонастроения общества, по крайней мере, имели реальный шанс предотвратить подобные действия. Иных, более действенных средств я не видела.

– Что, если мы сами пошлем к ним представителей для переговоров? – спросила Седжит. – А ты втайне от всех отведешь их, куда нужно.

Пожалуй, ответ прозвучал резче, чем мне хотелось, но и язык, и все тело словно бы онемели от напряжения.

– Куда я их поведу? И как? Нас заметят прежде, чем мы доберемся хоть до То-кха, не говоря уж о моей родине. И они окажутся в куда большей опасности, чем я здесь: ведь защитить-то их, кроме меня, будет некому! Ваших… – Запнувшись, я оглянулась на Рузд, чтоб та подсказала мне нужное слово, успевшее выскользнуть из прохудившейся головы. – Ваших представителей попросту перебьют. Хотелось бы мне ошибаться, но так оно и будет.

Драконианское слово «самоубийство» было мне неизвестно, и я не сумела собраться с духом, чтобы спросить о нем, но, полагаю, смысл моих слов и без того оказался предельно ясен.

В конечном счете, преодолеть трясины затруднений нам помог только тот факт, что контакт с внешним миром был вопросом, не дававшим покоя старейшинам уже целое поколение, а то и более. Все соглашались: да, контакт неизбежен и необходим, – но дальше этого дело не шло. Как водится во всем мире, старейшины год за годом топтались на месте, не приходя ни к какому решению, однако главная причина их колебаний заключалась в нехватке информации, а теперь с нею было покончено. Более того: мое присутствие также побуждало их к действиям.

– Закрыть на проблему глаза мы не вправе, – без всяких околичностей сказала Тарши. – Варианта у нас три: посадить ее под замок, отправить восвояси или убить.

Дабы не дрогнуть, услышав последнее, пришлось собрать в кулак всю свою волю. К тому времени я была вполне уверена, что Тарши на моей стороне и третья, последняя возможность упомянута ею исключительно ради точности, однако некоторые члены совета – в первую очередь Урте – подобных симпатий ко мне отнюдь не питали. Вдобавок, к старейшинам что ни день прибывали гонцы (гонцы-дракониане, так как посылать со столь важными сообщениями мьяу не подобало) изо всех уголков Обители, подталкивавшие совет именно к данному, третьему пути. По счастью, остальные понимали, что моя казнь проблемы не решит, а между тем другой подобной возможности может и не представиться. Судите сами: часто ли в Обитель захаживали чужеземки, дружественно расположенные к драконам, да к тому же имеющие веские причины быть благодарными ее жителям?

Как ни странно, общая враждебность сослужила мне добрую службу, так как отвратила совет от мысли оставить меня в Обители. Да, теоретически мое продолжительное присутствие могло дать драконианам шанс попривыкнуть к представителям человечества, однако на практике только распалило бы их пуще прежнего. Ну а мое убийство, о чем я прямо сказала Седжит, повлекло бы за собой не только все дурное, связанное с казнью, но и углубило бы трещину, разделявшую прогрессивную, заинтересованную в контакте с внешним миром группировку и реакционеров, ратовавших за изоляцию. Более того: прознай о моей казни люди, мнение общества о жителях Обители будет испорчено навсегда.

Таким образом, полностью удачного выхода у нас не имелось, однако и медлить было нельзя, и посему мы, за отсутствием лучшего, выбрали то, что представлялось наименьшим из зол. С невероятным скрипом, ценою множества ожесточенных прений и склок, мы наконец-то пришли к единому мнению.

По такому случаю старейшины собрались в саду, при свете солнца, где надлежит принимать решения.

– Ты покинешь Обитель, – объявила Кюври от лица всех девяти. – Ступай к своему народу, расскажи о нас людям, а когда они будут готовы, возвращайся к нам.

Мне бы ответить: «они никогда не будут готовы»… но я промолчала. Я тоже была не готова к встрече с советом, однако не повернула назад, поскольку иного выбора не было. Если уж упал со скалы, ищи возможность взлететь, пока не разбился о землю.

Глава семнадцатая