В одном городе

Петров. О депутатах народ судит по их делам. А насчет войны — ты решил, что кончилась война и можно ограничиться разговорами о потомках. И за этими разговорами забыть и самих потомков, а заодно с ними и современников твоих. Забыл, Ратников, о том, что на невозделанной почве урожая хорошего не получишь. Да, мы будем строить монументы и обелиски! Будем возводить красивые города и поселки, и в их облике будет отражен дух нашей, советской эпохи. И еще — мы никому не позволим забывать людей, которые строят эти города. Не позволим, Ратников!

Ратников(растерянно). Да я-то... мы-то... против разве?

Петров. Я ведь с тобой о серьезном разговариваю... «Я-то... мы-то...». Человека упустили из виду. Не работаешь, а одолжение ему делаешь. А о нашем человеке думать надо беспрестанно. Это он вышел победителем из стольких войн только за одно поколение. Он прошел с боями по Европе и Азии, своим горбом вытянул неимоверный труд войны и, наконец, принес целому свету мир; он заработал право на внимание и уважение.

Ратников. Да что ты так гневно?..

Петров. Бывают такие случаи в жизни, когда без этого чувства не обойтись. А эти твои Сорокины, твоя свита, шлейф твой, — что им люди, их неудобства? Что им горе человеческое? Они его понаслышке знают.

Ратников

(сидит подавленный). Я давно хотел заменить некоторых людей. Замены не нашел.

Петров. Как не нашел? Надо было все перевернуть, а найти настоящих людей. Народ не хочет людей с липкими руками, не хочет беспечных руководителей, и он тебе говорит об этом. А ты — большой работник, государственный человек — закрылся дверью, обитой клеенкой, и перестал слышать голос своего народа. Я тебя спрашиваю: почему не слышал? Почему не слушал? Почему не услышал?

Ратников(подходит к Петрову). Значит, стар стал.

Петров. Не юродствуй. Для молодой жены ты не стар. Время обогнало тебя. Отстал. А отсталых бьют. Всюду бьют — и на войне и в экономике. Всюду, понимаешь?

Ратников. Пытаюсь разобраться.

Петров. Смотри не опоздай. Народ выиграл войну, теперь ему надо мир крепить, и мы — его слуги, исполнители его воли — должны всеми силами помочь ему в этом.

Ратников

. Понимаю. Но все-таки, знаешь, так вот сразу все отрезать, как негодный ломоть, — это обидно. Это горько даже. Я здесь каждую улицу знаю. Каждый поворот трамвая мне знаком. И вдруг... Это так не переживешь. Ну, прошляпил, просмотрел, виноват, но не снимать.

Петров. Нет, одним выговором здесь нельзя было обойтись. Ты не один. Пусть другие подумают. Разговор наш сегодня последний, но я хочу сохранить в тебе советского работника и настоятельно напоминаю тебе, чтобы ты на новом месте вспомнил все события, которые произошли в нашем городе.

Ратников. В нашем городе... (Поднимается.) Ты прости, Иван Васильевич, что я погорячился. Трудно сознаваться, но ты не думай, что я так ничего и не вынес из того, что произошло. Вынес, и, видимо, есть еще о чем подумать. Поверь мне, что не уношу я с собой камня за пазухой. Горько, конечно, но что поделаешь... Так случилось...

Петров(подходя к Ратникову). Так могло и не быть.

Ратников. Да. Так могло и не быть. Ну, пока, Иван Васильевич. Прощай!

Петров. Желаю тебе доброго пути, Степан Петрович.

Ратников уходит.

Николай!

Входит Оргеев.

Оргеев

. Есть, Иван Васильевич!

Петров. Кто ко мне?

Оргеев. Директор машиностроительного, директор кожевенного, секретарь парткома табачной фабрики, директор кирпичного завода.

Петров. Давай кирпичные заводы, Николай!

Оргеев. Есть давать кирпичные заводы!

Занавес

1947

«В ОДНОМ ГОРОДЕ»