В оковах Шейха

— Почему так много? — Спросила она Рашида, когда их кортеж покинул последний в списке, так называемый Дворец развлечений, кондитерское изделие в стиле рококо, основанное на уединении королевских особ эпохи возрождения, которое было бы уместно во французской сельской местности. — Кому вообще нужно столько дворцов?

— Вероятно Малику, — сказал он, — потому что, очевидно, гарем в Старом дворце был недостаточно большим.

— Значит, он построил шесть дополнительных дворцов для размещения своих женщин?

— Очевидно, он был человеком с ненасытными вкусами. Я не могу представить, как еще он мог бы так счастливо промотать столько денег и столько часов, когда он должен был работать на свой народ.

— Но у него не было детей?

— Это не остановило его от попыток, — сухо сказал он, и Тора не смогла удержаться от смеха.

— Что?

— Ты. Это звучит почти смешно.

— Мне очень жаль. Я не хотел это говорить...

— Я знаю, — сказала она с усмешкой. — Вот что делает это таким забавным.

Он отвел взгляд, изображая обиду на ее смех, хотя на самом деле он очень наслаждался собой. Было приятно уйти от бесконечных бумаг и электронных таблиц, заполненных цифрами, которые показывали, насколько сильно пренебрегали экономикой в течение последних трех десятилетий, в то время как ее казна была разграблена, чтобы заплатить за безумства эмира.

Было хорошо быть с ней.

На удивление хорошо.

Он предполагал, что эта прогулка даст ей шанс увидеть его в лучшем свете. Он не ожидал обнаружить, что она понравится ему больше в ответ. Она была приятное отличие от Карима, которого он любил и уважал, но чей разговор ограничивался необходимым и уж точно был без юмора.

Излишне говорить, что на вид она тоже была более привлекательной, чем Карим. Гораздо больше. Сегодня на ней было еще одно из тех шелковых одеяний, расцвеченное рябью желтого и оранжевого цветов, так что она походила на мерцающий закат, когда шла. Он был прав, пригласив ее с собой. Она превратила тур в праздничную экскурсию, выражая восторг, а иногда и ужас от эксцессов старого эмира, а не сухое упражнение по проверке инвентаря. И вдруг ему захотелось, чтобы это не заканчивалось. Они были на окраине города, всего лишь горстка зданий среди песков пустыни, и у него появилась идея. 

— Остановите машину, — сказал он водителю, и машины остановились. Рашид вышел, чтобы поговорить с Каримом, и через несколько минут он вернулся, и их машина отделилась от остальных и направилась в сторону пустыни.

— Что происходит? — спросила Тора. — Куда мы направляемся?

— Видя, что мы так близко, я подумал, что мы должны увидеть что-нибудь из пустыни. По-видимому, недалеко отсюда есть оазис.

Он увидел, как она прикусила губу, взглянув на часы. 

— Это займет много времени? Нас уже несколько часов нет, и мне неловко оставлять Юсру одну на слишком долгое время. — И он почувствовал укол восхищения этой женщиной, которая, как он видел, не использовала Атию как предлог, чтобы уйти от него, а искренне беспокоилась за его сестру.

— Это не займет много времени, — пообещал он.

Пройдя всего несколько километров по пескам пустыни, они нашли его, оазис пальм, островок зелени среди золотистого пейзажа, почти пустой, если не считать нескольких семей, устраивающих пикники и плавающих на берегу пруда, кишащего водоплавающими птицами, по краям которого густо росли водяные лилии, белые и розовые.

— Это выглядит идеально, — сказала она, когда машина въехала в тень пальм, и они выбрались наружу. Воздух в пустыне был жарким и сухим, но ветерок овевал зелень и воду, и абайя Торы трепетала в теплом воздухе, когда она любовалась контрастом между песками пустыни и пышной зеленью.

— Карим сказал, что когда-то здесь было место отдыха караванов, которые пересекали дюны. Теперь город стал ближе, и он был сохранен как парк для жителей Каджарана.

— Потрясающе. — Она повернулась к нему, ее глаза были живыми и яркими. — Как ты думаешь, мы сможем помочить ноги? Это был такой долгий день, и мои ноги убивают меня.

Он не был уверен, зачем она спросила, когда уже снимала сандалии и поднимала подол абайи, чтобы опустить ноги в воду. 

— О, это великолепно, — бросила она через плечо. — Блаженство. Ты должен попробовать это сам.

Он покачал головой, даже когда засмеялся. Это было безумие. Он плавал кругами для фитнеса, и он был чемпионом по гребле вместе со своими пустынными братьями, когда учился в университете, но он не был уверен, что когда-либо раньше просто мочил ноги. А потом, поскольку он решил, что лучшего времени, чем сейчас, не найти, он скинул мокасины, закатал низ брюк и присоединился к ней.