В оковах Шейха

— Мне так жаль, — сказала она Юсре, подхватывая ребенка на руки. — Я не должна была оставлять ее.

После всех потрясений, которые она уже перенесла, всех потерь, Атия привыкла к тому, что Тора была рядом, только Тора исчезала на несколько часов, и ее сердце разрывалось из-за маленькой девочки. Она никогда не должна была соглашаться ехать с Рашидом. Она знала, что не может позволить себе так думать. Знала, что это было неправильно. Она не могла позволить себе стать неотъемлемой частью жизни этого ребенка, и все же это уже происходило. Она должна была вернуться домой, как и предполагалось. Она должна была передать Атию и уйти. И она бы так и сделала, если бы Рашид не придумал всю эту безумную брачную сделку. И теперь, чем дольше она оставалась, тем тяжелее это становилось, потому что Атия становилась все более привязанной к ней, а в один прекрасный день она уедет навсегда, и Атии снова будет больно.

Она покачнулась, прижимаясь губами к мягким кудрям Атии, и почувствовала, как слезы защипали ей глаза, когда слезы Атии угрожали вырвать ее сердце. Оставаться дольше было таким обоюдоострым мечом. Это давало Атье безопасность на некоторое время, но это давало и Торе больше времени, чтобы влюбиться в драгоценного темноглазого ребенка. Она никогда раньше не испытывала ничего подобного ни к одному из своих подопечных. Она никогда не была так близка к тому, чтобы чувствовать то, что должна чувствовать мать, защиту, и решение что у нее должно быть только самое лучшее, включая любовь. Но с другой стороны, у нее никогда не было такого крошечного ребенка, о котором нужно было заботиться.

Если бы только Рашид с самого начала был более снисходителен к своей сестре. Если бы только она не чувствовала, что должна компенсировать это, дать Атье ту любовь, которую она должна была получить от него.

Черт.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Ночь наступила быстро, как, казалось, здесь, дневной свет спешил прочь, уступая место ночи. Атия устроилась точно так же, ее пронзительные крики превратились в сопение, и вскоре ее сморил сон. Тора знала, что ей нужно отучить себя от Атии и взять на себя второстепенную роль в уходе за ней, но все же она отправила Юсру навестить свою семью и отдохнуть после тяжелого дня. Она поговорит с Рашидом завтра о том, чтобы нанять дополнительную сиделку. Он был занят со своим другом сегодня вечером, и, кроме того, сейчас она была счастлива расслабиться и поесть, и проверить свою электронную почту.

Она улыбнулась, когда нашла письмо от Салли с темой "Я люблю тебя!"

Прочитав сообщение, она шмыгнула носом, и во второй раз за вечер в ее глазах появились слезы. Стив делал все правильно в соответствии с результатами своих тестов, и он был готов к переводу в Германию. Салли смогла сказать врачам, чтобы они начали действовать. Теперь они не будут терять времени даром. Если все пойдет хорошо, и Стив сможет продержаться, Салли написала, что в течение следующего дня или около того он будет на пути к лечению, которое может спасти его жизнь. И не было никаких гарантий, сказала она, будучи храброй, но это был единственный шанс, который у него был, и они верят в лучшее, и что бы ни случилось, она в долгу перед Торой, который никогда не сможет вернуть.

— Счастливые новости, — подумала Тора, смаргивая слезы. Самые лучшие новости. И теперь она была рада сделке Рашида, несмотря на всю боль, которую это причиняло ей, и неизбежно причинит еще, когда ей придется вернуться домой.

Оно того стоит, если бы лечение сработало.

Все это стоило бы того.

* * *

— Так какая она, эта твоя сводная сестра? — Спросил Золтан, вынимая виноград из грозди на блюде. Они сидели на низких диванах в одной из приемных комнат дворца, двери которой выходили в сад, так что доносился аромат франжипани.

— Я действительно не знаю, — сказал Рашид. — Она же ребенок. — Но потом он подумал о том, как Тора привела его к колыбели Атии, чтобы посмотреть на спящего младенца, и почувствовал укол гордости. — Тем не менее, она милая маленькая штучка.

— Хм, — сказал Золтан. — И это все, что ты можешь сказать? Говоришь как человек, у которого еще нет детей. Просто подожди, пока у тебя не появится свои собственные. Тогда ты не будешь так расплывчато описывать детали. Ты будешь тусоваться в округе ради этой первой улыбки и первого зуба.

Рашид фыркнул. 

— Мечтай, — сказал он, потому что, даже если он потеплел к ребенку, он не собирался в ближайшее время зацикливаться на ней. По крайней мере, не так, как Тора, которая была так взволнована улыбкой Атии.

— Вот тут ты ошибаешься, брат, — сказал Золтан, для выразительности помахивая виноградиной между большим и указательным пальцами. — Эмиру нужен наследник. Так что не затягивай, ты не становишься моложе. — Он зажал виноградину между зубами и с хрустом проглотил.

Рашид покачал головой. То, что сегодня в оазисе на него снизошло какое-то озарение, не означало, что он надеялся в ближайшее время обзавестись наследником.

— Дай мне передохнуть, Золтан. По одной вещи за раз.