В оковах Шейха

Все, в чем она сейчас была уверенна, это в том, что она не хотела, чтобы эта ночь заканчивалась. Она не хотела, чтобы это чувство заканчивалось, чувство покоя с Рашидом, быть частью его жизни... важной частью ... хотя бы на один день. Она хотела сохранить волшебство этого момента и сохранить его драгоценным для себя навсегда. Потому что скоро ее пребывание в Каджаране закончится. Скоро она вернется в Сидней в своей черной юбке и застегнутой рубашке, и больше не будет шелковых халатов, скользящих по ее коже, не будет франжипани в эфире.

Не будет больше Рашида.

Ее сердце сжалось в груди.

На самом деле он для нее ничего не значил. Случайный секс, а затем быстрый выигрыш, сделка, заключенная с дьяволом, с большим количеством горя на этом пути. Он был для нее никем и все же ее сердце забилось сильнее, когда его короновали, она была так горда им.

Никем для нее?

И ее сердце споткнулось в порыве сказать ей, что она лгунья.

Казалось, слишком скоро они оказались у двери, ведущей в ее покои, и она обернулась и посмотрела на него, такого красивого в своих одеждах, его черты: игра тьмы и тени на фоне ослепительной белизны, золото в его голове поблескивало в слабом свете. 

— Спасибо, что проводил меня.

Он покачал головой. 

— Это ты заслуживаешь благодарности, Тора. То, что ты сказала мне сегодня утром... — Он замолчал, подыскивая слова, и она приложила палец к его губам.

— Я не сказала ничего такого, чего бы ты уже не знал. Может быть, тебе просто нужно было это услышать.

Он поймал ее руку и сильно прижал ее к своему рту. 

— Ты замечательная женщина, Тора.

— Нет, Рашид.

— Да, ты знаешь, что это правда. С того момента, как ты приехала, ты произвела впечатление на всех, кого встретила. Сегодня ты была звездой шоу, очаровав всех, от самого маленького ребенка до самого важного сановника. Я знаю, что наш поспешный брак был навязан тебе и нежелателен, но ты была одним из самых ярких моментов моего возвращения в Каджаран.

— У нас был уговор, Рашид, помнишь? Я тоже кое-что из этого извлекла. Деньги, они помогли моему другу в трудную минуту.

— Это было ничто по сравнению со всем, что ты сделала. Я твой должник, Тора. Я не знаю, чем я могу тебе отплатить.

Она уже знала, что момент настал именно сейчас, что если она хочет, чтобы эта ночь продолжалась, она должна быть той, кто сделает это так. Она посмотрела на него, на его темные глаза и красивые измученные черты лица, и поняла, что, уезжая, она оставит часть себя прямо здесь, в Каджаране.

Свое сердце.

— Займись со мной любовью, Рашид.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Рычание вырвалось из его горла, но слова и близко не подошли бы к тому, что он чувствовал сейчас. Он подхватил ее на руки и прижался губами к ее губам, прежде чем отнес в свои апартаменты, где одной рукой разбросал во все стороны цветные подушки, прежде чем благоговейно уложить ее в центре своей кровати.

Не было никакой спешки, как в ту первую их совместную ночь. Они не снимали одежду по отдельности, прежде чем сойтись вместе, на этот раз Рашид раздевал ее, как будто открывал подарок, не торопясь обнажая каждую частичку ее кожи, поклоняясь ей своими губами и языком, очерчивая окрашенные хной узоры на ее руках и ногах, внутренней стороне локтей и тыльной стороне коленей, пока она не задрожала от желания до того, как он надел ей на голову золотую абайю.

Дыхание со свистом вырывалось сквозь его зубы, когда он посмотрел на нее сверху вниз. 

— Ты прекрасна, — сказал он ей словами и своими обожающими глазами, и тепло расцвело внутри нее. Она чувствовала себя красивой, когда он так на нее смотрел.

Он сбросил свои одежды и превратился из правителя пустыни в ее правителя. Сегодня вечером она была его королевством и его самым верным подданным. Сегодня вечером она была его королевой. Сегодня вечером она принадлежала ему целиком и полностью, и он отдал ей все взамен.

Они занимались медленной, сладкой любовью до глубокой ночи. Занимались любовью, подумала она, на этот раз не сексом, потому что это крошечное семя связи переросло в нечто большее, нечто более богатое и могущественное.

Любовь.

Эта мысль одновременно ужаснула и взволновала ее, но сегодня вечером это казалось таким правильным. 

Она любила его.

И когда он последовал за ней в экстазе, она услышала, как он выкрикнул ее имя на своих губах, она знала, что он тоже любит ее, хотя бы сейчас, в это мгновенье. Он притянул ее к себе и поцеловал, и не имело значение, что он спал как убитый менее чем через минуту. Всего за одну ночь он дал ей больше, чем она могла когда-либо пожелать.

— Я люблю тебя, — прошептала она, пробуя слова на вкус, касаясь его губ своими, прежде чем прижалась ближе и закрыла глаза, все еще улыбаясь.

* * *

Из-за смежной двери донесся шум. Крик. Атия. Тора прислушалась в темноте, ожидая, и через несколько секунд раздался еще один крик, на этот раз более настойчивый. Тора напряглась, пытаясь расслышать шаги Юсры по кафельному полу, но ничего не услышала, а Атия теперь работала на полную катушку.