В ореоле невинности

Криста, вполуха слушая то, что знала наизусть, задумчиво перебирала в руках жемчужное ожерелье. "Все изменилось с тех пор, - думала она, вдруг опечалившись. - Влюбленные пары играют теперь совсем по другим правилам". Позавтракав вместе с бабушкой и сыграв с ней в скрэбл, Криста принялась одеваться к праздничному обеду в доме родителей Фила. На этот раз она долго и тщательно обдумывала свой наряд: глубокого синего тона бархатное платье с широкой юбкой, ложащейся мягкими складками, отделанное кремовым кружевом. Расчесав до немыслимого блеска темно-каштановую, с оттенком красного дерева пажескую стрижку, она застегнула на слегка открытой шее бабушкино ожерелье необыкновенно подошло. "Как-то там ко мне отнесутся? - Разумеется, она слегка нервничала. - Как примут? Вот уж когда хочется произвести благоприятное впечатление..."

Она все выглядывала в окно гостиной... а вот и Фил - подходит к крыльцу: вопреки обыкновению в элегантном, длинном пальто, но голова, как всегда, не покрыта; щеки румяные от мороза. Аккуратные портики, причудливые башенки, ровно подстриженные кусты имбиря - весь этот антураж бабушкиного дома определенно не оставил его равнодушным.

Справившись с неожиданным приступом нервной дрожи, Криста пошла открыть дверь. Холодные губы Фила коснулись ее губ, она ощутила у себя на щеке его теплое, свежее дыхание.

- Счастливого Рождества! - Он опасливо оглянулся, словно только теперь сообразил, что бабуш) Настольная игра в слова на доске, размеченной на квадраты, где слова составляются из фишек или кубиков с буквами ка, быть может, их видит. - Ты замечательно выгладишь! Я кое-что принес тебе.

- У меня тоже для тебя подарок. Но давай пройдем в гостиную, бабушка сейчас будет готова.

В гостиной они сели рядышком на опрятную викторианскую софу розового дерева, обращенную в сторону холла, к ведущей наверх винтовой лестнице. Пальцы Кристы слегка дрожали, когда она перелистывала новый словарь Кроча.

- Благодарю. - Она едва коснулась губами его щеки. - Великолепный, давно о таком мечтала.

Фил получил в подарок кофейную кружку с эмблемой "Чикагских черных ястребов". "Уж эту-то придется мыть регулярно, - думал Фил, произнося слова благодарности. - Пора, пожалуй, начинать новую жизнь".

Подарками они обменялись - и тут же возникла неловкая пауза, оба судорожно старались придумать, о чем теперь говорить. Как всегда в такие моменты, все темы куда-то улетучились. Напряженную тишину нарушало лишь тиканье больших старинных стенных часов. Фил Сознавал, конечно, что Кристу тревожит предстоящая встреча с его родителями, как его самого - с ее бабушкой.

Наконец появилась Мэри Роуз Бук, в строгом, но торжественном платье из темной набивной ткани, с гладко уложенными, "а-ля эпоха Эдуарда", снежно-белыми волосами. "Какое гордое достоинство - при этакой хрупкости! сразу же оценил гость. - Так и кажется, что видит тебя насквозь..." Пока Криста его представляла, он чувствовал себя ужасно неловко - старая леди, вероятно, рассматривает его как возможную опасность для целомудрия внучки. "Поверьте, мэм, Криста в самых надежных руках! - вот что он сказал бы бабушке. - Я последний парень в мире, который посягнет на ее невинность". Насмешливый огонек мелькнул в глазах Мэри Роуз, словно она чудом прочла его мысли.

- Я так рад познакомиться с вами, миссис Бук.

Бабушка взирала на молодого человека весьма благожелательно.

- Счастлива видеть вас здесь, Филип. Должна признаться, с нетерпением ожидала нашей встречи.

В прихожей дома Каттерини близ Мэлроуз-парка их встретил Джо Каттерини младший, помог снять пальто и провел в гостиную, где уютно мерцал в углу экран телевизора. Никто, однако, не обращал на него ни малейшего внимания, футбольный матч смотрели только дедушка и отец Фила. По всей комнате были разбросаны мягкие зверушки, говорящие куклы, всевозможные машинки, а поверх всего этого богатства тянулись разноцветные ленты серпантина и сверкающие нити рождественской мишуры. Роскошно украшенная огромная елка ходила ходуном, хотя взрослые предусмотрительно обрезали нижние ветви.