В ответе за всех

Ворота окрылись сразу же. Служитель – худощавый мужчина лет тридцати с умным и несколько осунувшимся лицом сельского интеллигента – провел посетителя без лишних вопросов. Просто уточнил, какую девушку желает любезнейший господин.

– А какие есть? – вслед за служителем Миша вошел в холл… или по-римски – атриум. Не очень-то просторно, прямо скажем, хотя небольшой бассейн имеется. Узенький, примерно метр на два.

– Из покоев сразу выход в баню. Там у нас кальдарий, терпидарий, бассейн… Все, как везде. Из девочек сейчас только трое работают. Вообще-то у нас их дюжина. Однако пожарный надзор сегодня зашел. Им не откажешь. Тем более, у нас двадцать шагов от жилого дома. А по закону нужно двадцать пять.

– Ай-ай-ай, – посочувствовал сотник. – Пожарный надзор – хуже пиратов.

– Вот уж точно! – служитель мило улыбнулся и кратко охарактеризовал девушек.

– Все молодые, старательные. Только предупреждаю – они у нас недавно. Месяца три.

Ну, в принципе… если этот чертов Мануил-Ксенофонт сюда заглядывал, то…

– Так вам какую, господин? Брюнетку, блондинку, рыжую?

– Хм… ну, пусть будет блондинка.

– Хороший выбор. Цены знаете?

– Угу…

– Тогда вот сюда, – остановившись, служитель указал на дверь, украшенную затейливой резьбою. – Девушке тоже можете кое-что оставить… Если понравится. Если что – все вопросы ко мне. Меня зовут Викентий. Девушка – Далия.

Еще бы добавил «старший менеджер»!

Хмыкнув, молодой человек толкнул дверь…

Комната как комната. Небольшая, но вполне уютная. Низкое ложе под зеленым велюром, светильник на золоченой треноге, столик. Виноград в серебряной вазе, в бокалах вино. И когда успели налить?

Скрипнула дверь… Вошла дева. Та самая… жрица любви. Блондинка – менеджер не обманул! – в тонкой полупрозрачной тунике… которую тут же и скинула… сразу после поклона.

Худенькое, почти детское тело, тощие бедра… томный, вовсе не детский взгляд больших чувственных глаз.

– Сколько тебе лет, прелестное дитя?

– Четырнадцать, мой господин. И я – твоя рабыня.

Та-ак…

– Что вам угодно? Плеть вон там, в углу… Или хотите…

– Просто поговорить… – поспешно отстранился Михайла. – И это… ты не могла бы одеться?

– Как велите, мой господин…

Девчонка послушно оделась и уселась на край ложа, положив руки на бедра. Ободряюще улыбнулась. Взглянула с участием, ни дать ни взять – дипломированный психотерапевт!

– Рассказывайте, мой господин. Здесь вы можете поведать всё.

Честно сказать, сотник несколько опешил. Он как-то по-другому представлял себе публичный дом…

– Рассказывайте, не стесняйтесь… – дева похлопала ресницами. – Что бы вы знали – сюда многие приходят просто поговорить…

– Ну-у… коли так… Я, знаешь ли, ищу своего старого друга, – Михайла не стал ходить вокруг да около. В конце концов, жрица любви сама предложила поговорить. Он… э-э…

– Моряк? Купец? Приказчик? – девушка вдруг заговорила на языке славян.

– Ты знаешь нашу речь?

– Я – болгарка. Откуда же вы, мой господин, я не спрашиваю. Так что ваш друг? Смуглый, говорите? Волосы длинные, черные, лицо худое. Тонкий нос, бритые щеки. А глаза? Ресницы? Брови! Как обычно одевается? Может быть, какие-то слова любит повторять, жесты? Да, и как себя называет? Как-как вы сказали?! Ксенофонт? Мануил?! Совсем недавно он был здесь. Нет, плетью не очень… больше щипал – но больно.

Ах, девочка! Сотник закусил губу, опасаясь спугнуть удачу. Впрочем, какая, к черту, удача? Просто труд, труд и еще раз труд. И еще мозги. И пусть да самая малость везения.

– Да, он называл себя Ксен… Третьего дня приходил. Щедро заплатил и попрощался. Сказал, что теперь долго не придет.

– Как так? – ахнул Миша. – Что значит не придет? А где он живет, ты не знаешь?

– Нет. Мы здесь никого ни о чем не спрашиваем. Люди сами рассказывают… если хотят… Господин… можно, я съем виноград?

– Да можешь и выпить… Подожди – и я с тобой… Чин-чин!

– Что?

– За твое здоровье!

Эту девочку нужно было расположить… еще выспросить… может, что-то вспомнит еще? Что-то важное. Что, может быть, упустила… Что же спросить?

– Я вообще-то недавно здесь… – выпив вино, Далия закусила виноградом. Улыбнулась, несколько кокетливо и вместе с тем грустно. – Тут неплохо платят. Накоплю денег, куплю тележку. Буду торговать зеленью на площади Тавра. Потом выйду замуж…

Пожалеть ее, что ли? Эх… что бы спросить? Да вот…

– Ты так и не сказала, почему Мануил не придет?

– Он купил двух служанок.

– О как!

– Да, у него появились деньги. Выиграл. Он же «голубой»…

Этого еще и не хватало, тьфу! Стоп! Слово «голубой» тут вовсе не извращенцев означало, а… а партию болельщиков на ипподроме! У каждой колесницы в забеге – возницы. Один – в голубой тунике, другой – в зеленой, красной… Такие и «партии»! Да. Так они и назывались – партии. «Голубые» – «венеты», «зеленые» – «прасины», «красные»… какие-то еще.

– Откуда знаешь, что «голубой»?

– Голубая тесьма на далматике. Голубые ленты. Был бы «прасин» – были бы зеленые.

Ясно. Фанат! И где его искать – теперь понятно вполне.

– Ах, дай-ка тебя поцелую, милая!

– Господин желает плеть?

– Нет. Лучше на вот, возьми… – сотник протянул серебряху. – Успеха тебе во всех твоих желаниях, Далия!