В ожидании августа

– А ты выходи вечером и жди меня на скамейке или прогуливайся по дорожке у остановки. Я выскочу из автобуса, как схвачу тебя и потащу в дремучие леса.

–Ха-ха-ха-хи-ии, – смеется жена. – Вот и выходной пролетел, – оборвала она смех. – Опять я буду целый день одна… Буду ждать тебя. Господи, что со мной творится такое? Я по-прежнему люблю тебя… Как 30 лет назад. Ведь уже пенсионерка по возрасту, а люблю тебя, как девочка…

– И я уже с колесницы, поднимавшейся вверх, слетел: все, родная моя, 50 лет – это уже с горы. Красивая золотая колесница проскочила мимо и оставила меня на обочине… Вот и пойдем дальше, неважно куда… К детям, внукам, к здоровью, творчеству… Главное, что мы будем вместе столько, сколько нам Господь отведет.

Я поцеловал глаза, щеки, губы жены, погасил вторую, кроме ночника, яркую лампу и пошел к себе на диван.

– Андрюш, – едва услышал из-за двери, – посиди со мной… Чуть-чуть… Дай я подержу твою руку…

Вернулся к кровати, сел на половине, на которой горел ночник, взял руки жены в свои и стал их гладить. Слезы душили меня. Я больше не мог видеть не только Юлию, но и вообще всех женщин.

Глава – 12.

На такси проехал «Дворянское гнездо», где получали, в свое время, прекрасное жилье мои коллеги по Совмину, того, старого, который имел аббревиатуру «СССР». Но это была все-таки не наша епархия – ЦК КПСС. У нас – все скромнее, правда, на Фрунзенской набережной построили несколько домов. Короткую улочку, соединяющую две крупнейшие магистрали, – улицу Профсоюзную и Ленинский проспект – выбрала для своего монстра – офиса крупнейшая в стране корпорация, куда спокойно перетек после отставки из Совмина Мосеев. VIP-этаж, картины на стенах, похоже, дорогие, в приемной несколько девочек, просто красавиц. Ко мне никакого интереса: не заказал номер на проезд машины (приперся пешком), их шеф не дал команду на коньяк и т.п. Значит, гость, в лучшем случае, обойдется чаем или кофе.

Я сел напротив плазменной доски: признаюсь, первый раз видел такое телевизионное чудо. Держал в руках японский подарок: папку из крокодиловой кожи с ремешком, которую мне подарил Ватанаба – пресс-секретарь Премьер-министра Японии. Вот на это они тут же обратили внимание: «Боже, какая красота, из крокодила, какая расцветка!», – щебетали, крутя в руках заморское чудо. А я думал: «Что-то долго не принимает меня Владимир Викторович. Неужели еще помнит обиды? Ерунда, кто я для него был – так, мальчишка-выскочка, без роду-племени, без капитала, связей и поддержки…»

Рядом со мной процветали сын личного фотографа премьера, именовавшийся спичрайтером, но делавший почему-то четыре ошибки в слове «впрочем», было несколько старших офицеров федеральной службы безопасности, наглых, вороватых, тут же начинающих справлять свой интерес, создавать бизнес – структуры, особенно, совместные с иностранцами. Владелец конезаводов и других сельхозструктур (типа, ёгуртовых заводиков), став советником премьера, все передал своей жене. Один известный медиамагнат, посмотрев, как я кручусь, словно белка в колесе, на пресс-службе, пожелал идти сразу на должность министра печати. Не без участия Владимира Викторовича стал им. Думаю, что не за большие заслуги перед отечеством…

– Может, вам чайку-кофейку, пока Владимир Викторович занят? – Это уже ко мне подошла длинноногая секретарша. Я отказался, хотел сказать, что так в приличных домах не поступают. Но промолчал.

– А вы сказали ему, что я пришел?

– Да, он знает, но просто у него еще остались люди после совещания…

«Смотри-ка, она симпатизирует мне… Ерунда, наверное, видела меня в Совмине. Тем более, она выглядит старше своих подруг по цеху», – стал я думать об этой миловидной девушке.

– А я вас знаю по Совмину. Я в приемной Мосеева работала дежурным секретарем…

– А сейчас вы кто?

– Заведующая приемной, референт Владимира Викторовича…

– Поздравляю с повышением!

– Вы не обижайтесь… На Мосееве практически все хозяйство. Он раньше 10-11 часов ночи с работы не уходит…

– Наверное, много получает тогда?

Она искренне улыбнулась, тихо сказала:

– Да уж, с Совмином не сравнить…

– Может, меня пристроите тогда, я работоспособный и обучаемый… Секретарь по личным вопросам приемной Мосеева…

Она заразительно засмеялась, сказала:

– А я почему-то была уверена, что вы идете на работу к Владимиру Викторовичу… Ему, по-моему, как раз и не хватает пресс-секретаря или писарчука для докладов.

– Спичрайтера, – поправил я.

– Точно, спичрайтера.

…Открылись сразу две широченные двери, из них выходило три человека. Чуточку сзади, за ними, шел Мосеев. Он попрощался за руку с гостями и направился ко мне. Я поднялся с дивана, низкого, неудобного, еле распрямил спину.

– Лена, последний раз говорю: замените диван! Вы что – глухая?

Протянул мне руку, кивнул, ни слова не сказал, повел как-то боком к себе в кабинет. Это было нечто! Прошли в сектор, назовем его так: левого заднего ряда. Там стоял журнальный столик и четыре полноценных кресла. Столик по размерам был как малый бильярдный стол.

– Что будешь? Я уже нахлебался всего, хочу рюмку чистой водки…

– Чай, лучше бы зеленый…