В ожидании Махатмы

— Что я ему скажу, если явлюсь к нему? Буду что-то бормотать, словно идиот.

— Совсем как сейчас, — прыснула она, не в силах сдержать смех.

Он жалобно произнес:

— Тебе, видно, приятно меня дразнить. Зачем только я пришел сюда?

— Почему ты такой трусливый? — спросила она.

Шрирам решительно ответил:

— Я не могу говорить с Махатмой. Я не знаю, как себя вести перед ним.

— Просто будь собой. Все будет в порядке.

— Я не смогу ему ответить, как надо.

— Он не будет тебя экзаменовать, будто инспектор в школе. Можешь с ним не говорить, если тебе нечего сказать. Можешь молчать — он не рассердится. Просто веди себя, как всегда, говори все, что захочешь. Его ничто не рассердит — только говори правду, если вообще будешь говорить.

— Правду! Во всем?! — испугался он.

— Да, во всем. Можешь говорить все напрямик, он поймет, если это чистая правда.

Шрирам был окончательно раздавлен. Этой темной ночью перед ним встала ужасная задача. Подумав, он сказал:

— Скажи мне, Бхарати, могу я с тобой где-то встретиться? Или отпусти меня.

Она ответила ему с той же решимостью:

— Если ты хочешь со мной встретиться, пойдем к Бапуджи. Это единственное место, где ты можешь меня видеть. Конечно, если ты не хочешь меня больше видеть, тогда иди.

Он растерялся.

— Куда? Как? — спросил он.

— Иди к двери хижины Бапу и жди меня там.

— Когда?

— Завтра в три часа утра. Я проведу тебя к нему.

С этими словами она вскочила и побежала к своей хижине.

* * *

Бабушка то и дело просыпалась. Раз пять за вечер она забегала в лавку Канни спросить, не видел ли кто Шрирама, и послала на поиски внука мальчика, который зашел туда что-то купить. Наконец учитель, живший дальше по улице, сказал ей, когда она шла мимо его дома:

— Ваш любимчик в лагере Махатмы. Я его там видел.

— Ах, что он там делал? — забеспокоилась бабушка.

Для нее Махатма был человеком, который проповедовал опасные идеи, хотел допустить в храмы неприкасаемых и создавал для людей осложнения с полицией. Все это ей не нравилось.

— Ох, учитель, почему же вы разрешили ему там остаться? Надо было его увести. Уже так поздно, а его до сих пор нет дома. Вам бы как его старому наставнику заставить его уйти от этих людей.

— Не беспокойтесь, госпожа, он в совершенной безопасности. Многим ли из нас выпадает честь оказаться так близко к Махатме? Вы должны радоваться тому, что ему так повезло. Наша страна нуждается в таких юношах.

На что бабушка ответила:

— Такие учителя, как вы, только губят наших мальчиков и страну.

Хлопнула дверью и ушла в дом.

Когда Шрирам вернулся и постучал в дверь, она лежала, пытаясь заснуть; настроение у нее было самое дурное. Она отворила дверь и впустила его; заложила снова засов и улеглась со словами:

— Вон в той миске я оставила тебе рис с простоквашей, а в той — просто рис. Задуй лампу, когда поешь.

Лежа в постели, она слушала, как Шрирам убрал посуду и вышел из кухни. Потом повернулась к стене и притворилась спящей. Она надеялась, что внук поймет ее настроение, подсядет к ней и скажет, что не пойдет по дурной дорожке, — но у него на уме было совсем другое. Он был словно зачарован. Перед глазами у него стоял образ Бхарати, в ушах звучал ее голос, он вспоминал ее прикосновение. Ему нравилось думать, что в какой-то момент, когда он этого не заметил, она прикоснулась к его руке и похлопала его по плечу. Он думал о том, что предпочтет до конца дней слушать ее подтрунивание, но это означало — вот в чем сложность! — что ему необходимо предстать перед Высокой Особой. Перед этой мукой все печальное казалось пустяками. В любой другой день он просто разбудил бы бабушку и рассказал бы ей все, что случилось. Если б она была не в духе, он бы заставил ее об этом позабыть. Он знал, что она расстроена. Он понял это, как только ступил на порог, но предпочел оставить ее в покое; у него были дела поважнее, чем ублаготворять какую-то бабушку.

Он лег, но проспал не более часа; Бхарати велела ему прийти в три, а ему требовался час на дорогу. Не дожидаясь назначенного себе часа, он поднялся, умылся, совершил омовения, тщательно оделся, склонился над бабушкиной постелью и прошептал:

— Мне надо идти. Запри дверь.

Она запротестовала:

— Как! В такой час? Что это на тебя нашло?

Но он уже тихонько вышел из дома и закрыл за собой дверь.

* * *