В ожидании солнца (сборник повестей)

Ничего нет странного в том, что в памяти о первых днях заводской жизни остались не работа, не усталость после смены, не сбитые молотками руки, а люди, которые стали им близки, их лица, жесты, улыбки. Среди ребят новички не искали себе товарищей. Их было трое. Так уж повелось издавна, что дружба почти всегда крепка тройкой, не были исключением и они. Был у них еще и четвертый, старший, а в пятом они не нуждались. Но очень скоро им захотелось дружбы с девушками — той настоящей, чистой, которая бывает только в юности, память о которой остается на всю жизнь. Многие называют ее первой любовью. Илюшка увлекся Верой, Витька с нетерпением ждал тренировок в стрелковой секции, и лишь Сашка держался дольше, свысока поглядывая на товарищей, насмешничал, хотя где-то в душе и чувствовал свою неполноценность (что это за рабочий парень, если он не имеет девчонки?). Но в день, о котором пойдет речь, и Саша, как он выразился позже, «распрощался со своей свободой».

Было это так… Конец смены. Прячется в тумбочку инструмент, хлещет вода в темной, сырой душевой. Сашка лениво, вытираясь застиранным вафельным полотенцем, позевывает и говорит с нарочитой небрежностью:

— Так куда махнем вечером?

— Как куда? В стрелковый кружок, — невозмутимо отвечает Витька.

— Ах, да, — усмехается Сашка и бросает иронический взгляд в тот угол цеха, где Ира убирает стружку со своего станка. — Ну, что ж, стреляй, стреляй!

Засунув руки в карманы, гордый и насмешливый, Сашка подходит к Илюше:

— Как вечерок проведем?

— Сегодня секция туризма, — виновато разводит руками Илюшка.

— И руководит этой секцией Вера? — с подвохом уточняет Мережко.

— Ну да, — отвечает Илюшка, но, уловив насмешку, сердито отворачивается.

— А вы, Василий Николаевич, в какой кружок на вечер? — невинно спрашивает Сашка у Бережана.

— Я, Саша, устал, — кладет ему руку на плечо бригадир. — Я иду спать.

Бережан быстро шагает по скользким от пролитых масел плитам цеха, слегка припадая на раненую ногу. Сашка почти бежит рядом. Коротконогий, коренастый, он кажется даже полноватым, хотя вряд ли в те годы это могло кому-нибудь прийти в голову — паренек не помнил уже, когда досыта ел. Их догоняет Лариса Бойко, очень тоненькая, почти крохотная, востроносая, с печальными, всегда усталыми серыми глазами.

— Товарищ Марешко, — несмело дергает она за рукав Сашу, — вы единственный, кто до сих пор не вступил в общество Красного Креста…

Его фамилию всегда почему-то коверкали, и это очень сердило его.

— Не Марешко, а Мережко, — отрезает он. — И вообще — пошла ты со своим крестом!..

Лариса растерянно моргает глазами.

— А ну, извинись, — беря Сашу за плечо и поворачивая лицом к Ларисе, хмуро говорит Бережан.

Сашка, насупившись, молчит.

— Нет, нет, не надо, — мотает головкой Лариса, — не надо…

И чтобы не увидели в ее глазах слез, быстро отворачивается, мигом скрывается в пролете между станками.

— Зачем обидел девчонку? — строго спрашивает Бережан.

— Ненавижу я этот пол, — небрежно сплевывая, пожимает плечами Сашка. — Все женщины одинаковы, все беды от них.

Бережан даже приостанавливается на миг, но, поняв, что перед ним еще совсем мальчишка, что вспышка грубости — всего лишь мальчишеская бравада, говорит уже мягче:

— Зря ты это, братец. Ей только шестнадцать, сидеть бы за книгами да покусывать карамельки, а она уже по пятому разряду вкалывает, понял? Ну, так ты куда?

Они остановились у выхода из цеха.

— Пойду инспектировать кружки и секции, которые так бессовестно поглотили моих друзей, — вздыхает Сашка.

Секция туризма собиралась в красном уголке. На скамейках сидело человек десять девушек. Илюшка приткнулся на стуле у самой двери. У противоположной стенки, на которой висела карта, стояла с указкой в руке Вера.

— Таким образом, как вы видите, наш первый маршрут будет несложным. Но это только первый…

— Восемь девок, один я… — войдя, шепнул другу Сашка.

Илюшка покосился на него сердито, но промолчал. Скучающе повздыхав, Сашка демонстративно ушел.

Направился к тиру. Но и там долго не задержался. В тире было всего два человека — Ира и Витька. Юденков держал в руках малокалиберный пистолет и напряженно всматривался в конец тоннеля, где над мишенью ярко светила огромная лампочка, прикрытая железным щитком.

— Попробуем? — предложила Ира.

Витька поднял пистолет, прицелился, выстрелил раз, другой, третий…

— Ни одного попадания! — весело констатировала Ира.

— Это потому, что не по живой цели, — сконфуженно оправдывался Витька. — Вот если бы какую ворону или фашиста… Давай возьмем пистолет и постреляем в овраге?

— В овраге можно будет потом, когда хорошо обучишься, обретешь навыки, а пока нельзя, — строго ответила Ира и снова предложила. — Давай еще попробуем.

Сашке, если откровенно, тоже хотелось пострелять, но раз уж отказался записаться в секцию, нужно было держать марку, попроситься теперь мешала гордость.