В петле времени

– Я знаю, вы запретили мне куда-либо выходить, но я так устала сидеть дома и так давно хотела апельсинов, я вышла в магазин, купила эту хрустальную вазу и апельсинов. Как вам? Вы любите фрукты, детектив?

Морис, кажется, кивал, кажется, ему нужно было кивать. Он лишился возможности говорить, он забыл, как это делается. «Этого не может быть», – думал Морис. Такая же, точно такая же ваза с апельсинами стояла у Саманты в доме в день её убийства. Она сидела за столом, с этой самой вазой и этими же апельсинами, и именно их он и не увидел, когда пришёл к ней за вещами. Он опять перенёсся в тот день, опять видел холодное тело Саманты с огнестрелом под грудью, он опять был там.

– Вам плохо, Бенджамин?

Морис чуть покачнулся и сел на кровать. Он решил, что потом пойдёт к психологу, или психиатру, или лучше ляжет куда-нибудь, да, неплохо было бы полежать. Невозможно разговаривать с человеком, постоянно видя его труп перед глазами. Он протянул ей руку. Она взяла её.

– Что это, пуговица?

– Да, мне нужно её пришить.

– Боже, на вас напали?

– Почти.

14 глава

– Выходите из машины и положите руки на капот.

Вчера был ужасный день.

– Вы имеете право хранить молчание, всё, что вы скажете, может быть использовано против вас.

Вчера Чарли досматривали на мосту. Окружили на мосту и досматривали там же. Весь мост гудел. Весь мост изрыгал неприятные звуки. Тогда Чарли на секунду показалось, что все за него, никто не любил копов, никто не упустил бы возможности обматерить их клаксоном. Все, кто ехал в сторону Нью-Джерси, попеременно взрывались клаксонами. Все стояли в пробке. Двое полицейских открыли чемодан.

– Здесь пистолет, глушитель, обоймы, пара пиджаков и жёлтый комбинезон с надписью «Джордано».

– Ты зашёл как доставщик еды, да, парень? – спросил его другой коп.

Чарли молчал.

– За что ты убил её? Тебе нравится убивать женщин?

Чарли молчал. Никогда он не задумывался раньше, нравится ли ему убивать людей, работа нравится, деньги хорошие, а нравится ли убивать? Он же не маньяк какой. Знал он одного маньяка, тому нравилось убивать людей, он держал их в подвале своего дома и убивал, а когда люди заканчивались, находил новых. Он делал это бесплатно, он делал это, потому что ему нравилось. Чарли же брал деньги за свою работу, значит, ему нравились деньги.

– Молчишь? – полицейский всё ещё досматривал Чарли.

– Ещё один пистолет, – тряс он стволом. – Из него ты подстрелил полицейского?

Чарли не проронил ни слова.

– Ничего, пошёл в машину, – толкнул его полицейский. – В участке тебя разговорят.

Это был полный провал.

Сегодня такого не повторится. Чарли открыл глаза. На тумбе лежал пистолет. Он опять никого не убил. То, что вчера вызывало жуткий страх, сегодня дало облегчение.

Чарли протёр глаза, потолок смотрел на него жёлтыми разводами, Чарли смотрел на люстру, не желая вставать. Он не был уверен, что находился именно здесь, он не был уверен, что это «здесь» существует, он не был уверен, что он это он. Что-то случилось в день убийства Саманты Стюарт, что-то случилось, и потому он не может выбраться.

Он не будет никуда торопиться, он не будет вставать сейчас, в этом нет никакой необходимости, нет необходимости проверять, встала ли Саманта Стюарт, нет необходимости смотреть, как она расчёсывает волосы. Он знал как. Он знал, в чём она будет стоять перед зеркалом в окне своего дома. Она будет в шёлковом халате, том самом халате, который оголил её белую грудь, в том самом халате, который он поправил вчера, перед тем как выйти из дома. Он не будет сегодня прослушивать телефонный номер, он уже знает, во сколько она позвонит в Джордано, он уже знает, во сколько приедет доставщик. Сегодня он сделает всё по-другому.

Беккер посмотрел на часы. Восемь утра. Это будет отличное утро, спокойное и неспешное, он покончит с Самантой Стюарт, но ночью не ляжет спать, нет ничего трудного в том, чтобы не спать. Если он не уснёт до рассвета, значит, и не проснётся в этом чёртовом доме, он не примет таблетку в самолёте, он не будет закрывать глаза. Он встретит 27 августа с широко открытыми глазами, а после пойдёт к психологу. Перед этим он слетает в Лас-Вегас с одним несговорчивым типом. Отдаст его нужным людям и будет отдыхать. У него, должно быть, что-то с психикой, неудивительно, когда работа нервная, у него очень нервная работа, он и так всегда чрезвычайно сдержан, он сдержан, когда убивает людей, сдержан, когда берёт крупные суммы.

Ещё недавно, ещё десять лет назад, для Чарли это были немыслимые суммы, а сейчас он и не мыслил о меньшем. Он встал с тёплой кровати и спокойно пошёл в туалет, он спокойно мочился, чистил зубы, а после вернулся на кухню. Поставил турку, приготовил кофе, дождался, пока пар в кружке перестал быть столь сильным. Он смаковал каждый глоток, давно он не думал о деле, когда пил кофе, давно он не чувствовал вкуса и запаха.