В плену любви

— Я предупредил: если Эван не уедет, буду вынужден доложить обо всем императору, но это не потребовалось — Луций сам все узнал. Скорее всего, просто прочел в эмоциях жены. Эван был обвинен в заговоре против императора, заключен под стражу и погиб при попытке сбежать.

Я вздрогнула.

— Что?! Но ведь…

— Да, — кивнул Равендорф, подтверждая мои догадки. — Доказательств у меня нет, но я почти уверен, что дело было сфабриковано, а побег инсценирован. Луций просто избавился от соперника. Я понял, что больше не могу называть императора своим другом и подал в отставку. Когда родились вы, у меня не возникло никаких подозрений: от союза двух анхелос не рождаются демоны.

Вот так. Просто и страшно: кто сильнее, тот и торжествует. Но почему моя мать осталась с убийцей ее возлюбленного? Почему согласилась на этот подлог, не объявила о моем настоящем отце?

— Не забывайте, Риана, у вашей матери были и другие дети. И их отцом точно был Луций. Кроме того, двадцать два года назад мир был очень небезопасным местом для женщины-анхелос. Куда более небезопасным, чем сейчас. Оставшись с Луцием, она могла быть уверена, что вы вырастете в благополучии, получите прекрасное образование, не будете голодать…

Ну да. А еще Его Величество вряд ли отпустил бы ее, даже если бы она захотела уйти.

А могу ли я уйти? Отпустит ли меня Дэмиан, если я захочу уйти?

* * *

Я не думала, что получу ответ на этот вопрос так скоро. Даже спрашивать не собиралась, потому что не знала, как начать подобный разговор. Он получился как-то сам собой.

Началось все с того, что ди Форкалонены пригласили нас на тихий почти семейный вечер. Действительно семейный — кроме Раума, Дженнифер и нас в числе приглашенных числилось только несколько ближайших друзей.

И Армеллин ди Небирос с супругой.

Глупая змея-ревность, о которой я уже успела позабыть, снова проснулась, чтобы больно укусить, когда я увидела, каким растерянным стало лицо Дэмиана при упоминании ее имени.

Был выходной, мы пили кофе на кухне, болтали о какой-то ерунде, смеялись. И все было хорошо до этого звонка.

— Может не пойдем? — неуверенно спросил Дэмиан у меня.

— Как скажешь, — я постаралась ничем не выдать своего смятения, но смешно таиться от того, кто читает твои эмоции. Муж нахмурился.

— Что-то не так?

— Все так.

— Тогда почему ты расстроилась?

— Ты боишься встречаться с Таисией?

— Да нет, не боюсь… Скорее стыжусь. Я не видел ее шесть лет.

От этого признания мое настроение окончательно испортилось. Слишком похоже на попытку всеми силами избежать соблазна.

— Прямо как алкоголик в завязке.

— Когда-то так и было, — криво улыбнулся Дэмиан. — Я потратил много сил, чтобы построить свою нынешнюю жизнь и не хотел ее терять. Слишком боялся, что одна встреча, и у меня снова сорвет башню.

Стало тоскливо. Я вдруг поняла, что ужасно замерзла, и обхватила себя руками за плечи. Дэмиан тут же уловил это и с готовностью обнял меня, но теплее не стало. Холод шел изнутри.

— Дурочка ревнивая, — с каким-то изумлением пробормотал он. — Да пойми ты: мне никто не нужен, кроме тебя! Плевать на Таисию, ты мой наркотик!

Если он хотел меня утешить, то получилось неважно — я вспомнила свои опасения после рассказа Равендорфа и напряглась еще больше.

— Звучит жутковато.

— Почему?

Потому что наркотическая одержимость — это не здоровые чувства. Между любовью и жаждой обладания пропасть.

— А если я захочу уйти?

В книгах иногда пишут “его лицо стало белым, как полотно”, но я всегда считала это художественным преувеличением. Оказалось, что нет — так действительно бывает. Дэмиан буквально побелел. Лежащие на моей талии руки закаменели.

— Ты хочешь уйти? — напряженно уточнил он.

Меньше всего на свете мне хотелось расставаться с ним. Но я должна была знать точно.

— Нет. Но если вдруг захочу, что тогда?

— Мы женаты по древнему обряду. Такие браки не расторгаются.

— Но жить-то можно и отдельно, — я понимала, что это звучит жестоко, что мои слова причиняют ему боль. И все равно не останавливалась, потому что это было важно: чтобы он сказал это сейчас. Чтобы признался, кем видит меня в своей жизни. — Если я захочу расстаться, что тогда? Ты меня запрешь? Станешь удерживать силой?

Наверное, кто-то назовет меня дурой. Упрекнет, что зря мучаю себя, Дэмиана. Я ведь люблю его, ревную, отчаянно боюсь потерять и категорически против чтобы он даже в мыслях заглядывался на других…

Но у меня перед глазами пример матери. Возможно, она тоже когда-то любила императора…

— Нет, — глухо отозвался Дэмиан после паузы. — Силой не стану… Я попробую убедить тебя. Слушай, мы ведь только поженились, наш брак благословила сама Богиня, я готов порваться на сто маленьких демонов, лишь бы тебе хорошо было. Зачем тебе уходить?

— Мне важно знать, Дэмиан. Если убедить не получится, что тогда? Ты меня отпустишь?

Демон закрыл глаза и тяжело выдохнул сквозь зубы. Его лицо превратилось в алебастровую маску — пугающую и безжизненную.

— Отпущу, — с дикой тоской в голосе сказал он. — Не знаю, как буду жить без тебя… Но отпущу.