В плену удовольствий шейха

Когда Ильяс был дома, он по-прежнему посещал хаммам, но к бархатной веревке не прикасался, потому что мог думать только о Мэгги. И даже небо, усеянное звездами, оставалось для него пустым, когда он смотрел на него без нее.

Впрочем, дел и забот было столько, что грустить было некогда.

Например, Хазин и его последние выходки.

Его брат был украшением каждого светского журнала, и в каждом говорилось о холостом принце, которого никто не может приручить. Несмотря на все попытки Ильяса, брат избегал встреч с ним. Хазин также проигнорировал недавнее требование короля вернуться во дворец.

Ильяс покинул хаммам незадолго до рассвета. Поднялся наверх и помолился. После этого позвал своего камердинера, а затем посмотрел на свое отражение в зеркале.

Он выглядел так, как всегда.

Затем посмотрел на пустыню. Она тоже выглядела так же, как и всегда.

Ильяс взял камень, лежащий на комоде, и положил его в карман. Выходя из комнаты, он оглянулся, что делал очень редко.

Принц шел по длинному коридору на встречу с отцом и остановился на секунду у портрета Хазина и Петры в день их свадьбы.

Они оба были такие молодые. Восемнадцатилетние…

Когда Петра умерла, страну охватило горе. И что сказал отец? Что Ильяс должен жениться и родить наследника. Будто это могло утешить народ.

Он сказал отцу, чтобы тот позволил своему народу скорбеть так долго, как тот посчитает нужным. Но тем не менее, будучи чутким к нуждам народа, он не мог предложить то же самое Хазину.

Они никогда не были близки, потому что в детстве им не разрешалось общаться друг с другом. Они никогда не обсуждали его потерю, и дворец продолжил жить своей жизнью. Смерть Петры была просто пунктом в повестке дня на встрече.

Сегодня это трагическое событие тоже было в списке запланированных дел, потому что приближалась десятилетняя годовщина смерти Петры. Ожидалось, что Хазин все же появится и выступит с речью по случаю открытия нового крыла больницы. Крыло будет названо в честь принцессы, которую не смогли спасти.

Ильяс увидел стражников, стоящих у кабинета отца, и знал, что мечи на их поясах не бутафорские. За секунду до того, как перед ним открыли двери, он глубоко вздохнул и задержал дыхание.

Он был готов к встрече.

Ильяс вошел в кабинет и увидел, что Махмуд и старейшины в сборе. Было ясно, что отец намерен провести долгое совещание.

Его план был готов к осуществлению.

Ильяс сел за стол лицом к отцу. Сначала они говорили о международных проблемах. А их было много. Ильяс сдержал свой гнев, когда услышал, что перемирие с соседней землей, над которым он работал, под угрозой срыва из-за неправильного подхода его отца к решению проблемы.

Потом они стали обсуждать внутренние вопросы, а именно – протесты туроператоров, которые хотели, чтобы им позволили заходить дальше в пустыню.

– Их бизнес приносит все меньше прибыли, существование небольших фирм под угрозой, – говорил король. – Пара миль песка могла бы помочь им привлечь новых клиентов.

– Нет, – сказал Ильяс. – Они просят больше, чем просто пара миль песка.

– Они не претендуют на чужие владения, – возразил король, начиная раздражаться. – Разрешение нужно лишь для того, чтобы вывозить в пустыню экскурсионные группы. Туристическая отрасль важна. Бедуины должны понять это.

Это был сложный вопрос. И не в первый раз Ильяс подумал о Мэгги. Он скучал по ней, именно по ней, а не по ее телу. Помнил все их разговоры. Ее рассуждения, ее взгляды на право собственности. Он никогда не думал, что будет задумываться о таких вещах, но делал это прямо сейчас, когда говорил.

– Почему бы нам не обсудить это с ними?

– Я встречался с некоторыми из старейшин… – начал Махмуд, но Ильяс перебил его.

– Почему за этим столом нет представителя бедуинов? – спросил Ильяс.

– Этот вопрос будет рассмотрен в полном объеме и со старейшинами племен позднее. Следующий пункт.

Наступила тишина.

– Дальше!

Ильяс физически ощущал гнев отца.

Махмуд, уловив настроение правителя, попытался перевести внимание короля на другой вопрос:

– Новое крыло онкологической больницы близится к завершению. Я работаю над речью Хазина, – спешно добавил советник.

– Разве не семья принцессы Петры должна произносить речь? – спросил Ильяс.

– Хазин – ее семья, – сказал король Ахмед сердито. Он едва пришел в себя от попытки старшего сына взять бразды правления советом в свои руки. Сначала он был слишком ошеломлен, чтобы что-то сказать, но сейчас утверждал свое господство: – Если он хочет остаться принцем, он произнесет речь.

– Но ваш младший сын явно испытывает затруднения… – начал Махмуд.

Ильяс думал, что этот день настанет еще не скоро. Но встреча с Мэгги приблизила этот день и этот час.

Пришло время взять власть в свои руки!

– У меня больше нет младшего сына! – Король буквально выплюнул эти слова. – Хазин разочаровал меня. Он не дорожит своим титулом. И если он все еще хочет быть членом королевской семьи, то должен вести себя соответственно!

– Это не совсем так, – поправил Ильяс. – В наших жилах течет королевская кровь, но мы не семья.

Король Ахмед побагровел.

– Собрание окончено!