В подполье можно встретить только крыс…

Итак, что же мы успели? — 1. Отодвинуть государственную границу на запад — на 200–300 км. и, в связи с этим, поспешно уничтожить старые укрепленные районы — всю огромную, дорогостоящую оборонительную линию от моря и до моря. 2. Удвоить численность своих вооруженных сил. 3. Наглядно продемонстрировать не только перед гитлеровцами, но и перед всем миром неготовность нашей армии к ведению современной войны (в советско-финском военном конфликте). 4. Расформировать танковые батальоны стрелковых дивизий и начать формирование мех. корпусов. 5. Сосредоточить мобилизованные запасы в угрожаемой близости от государственной границы. 6. Снять с вооружения 45 мм противотанковые пушки и противотанковые ружья, а с производства — 76 мм пушки «ЗИС». 7. Упрятать в тюрьму ряд ведущих конструкторов вооружения и боевой техники, а некоторых даже расстрелять, в том числе автора знаменитой «Катюши».

Ну, а чего мы не успели? — 1. Произвести перестройку промышленности на военный лад. Даже мобилизационного плана не было. Это дикость с точки зрения военной науки, но факт остается фактом — приняли его только в июне 1941 года, перед самой войной. 2. Организовать массовый выпуск новой боевой техники и вооружения, законченных конструкторской разработкой в 1939 году. Не запустили в серийное производство новые истребители, пикирующие бомбардировщики и штурмовики, которые по своим тактико-техническим данным значительно превосходили соответствующие немецкие машины. Тоже самое произошло и с нашими отличными танками «Т-34» и «KB»: они тоже не были запущены в серийное производство. Что же касается «Катюши», то ее вообще отложили, не создав даже опытного образца. Первая батарея этих грозных боевых машин начала создаваться уже в ходе войны. 3. Расширить и усовершенствовать аэродромную сеть. 4. Сформировать и обучить мех. корпуса. 5. Привести войска в боевую готовность. 6. Построить укрепленные районы вдоль новой границы.

Как видим, мы успели сделать все, что ослабляло нашу оборону и не успели того, что ее укрепляло.

Ну, а чего мы добились в эти годы в смысле упрочения своих международных позиций?

Мы потеряли всех наших потенциальных союзников в ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЕ и на БАЛКАНАХ и полностью изолировались от тех, кто уже вел борьбу с Германией. Не знаю, как это выглядит с точки зрения дипломатии, но, во всяком случае, это противоречит принципу — строить внешнюю политику на использовании противоречий в капиталистическом мире. Сталинское правительство отошло от этого принципа. Оно добровольно привязало себя к военной колеснице германского фашизма и в течение почти двух лет покорно плелось за этой колесницей как бык, ведомый на убой.

В самом деле, если пакт «О ненападении» можно как-то оправдать, то зачем понадобился договор «О ДРУЖБЕ И ГРАНИЦЕ»? Зачем нужно было скрупулезно выполнять обусловленные договорами поставки в Германию, ведшую агрессивную войну, если она своими обязательствами по этим же договорам полностью пренебрегла? Почему мы не предприняли решительных шагов даже тогда, когда нам явно начали «оттаптывать ноги», ввели войска в Румынию и Болгарию, захватили Грецию и Югославию, сосредоточили крупную военную группировку вблизи от нашей границы в Польше?

Бытует довольно распространенный предрассудок, будто советское правительство вело себя описанным образом сознательно, чтобы не вызвать у фашистского агрессора раздражения и не дать ему тем самым повода для нападения на нас. Не в меру усердным защитникам сталинской политики в отношениях с Германией не мешало бы припомнить басню Крылова «Волк и Ягненок». Так же, как волк в этой басне нашел повод, чтобы съесть ягненка, так и агрессор, если будет уверен в своей безнаказанности, всегда найдет повод для нападения. Единственный аргумент, с помощью которого можно заставить агрессора отказаться от своего намерения, — СИЛА.

10. Что же вредно для Родины?

В минувшую войну не было государства, которое оказалось бы менее подготовленным к внезапному нападению, чем Советский Союз. А между тем, во всех странах, бывших в войне с гитлеровской Германией нашими союзниками, в связи с ошибками, допущенными у них перед войной, было так или иначе произведено разбирательство.

Англия отстранила свое правительство (Чемберлена) только за то, что оно не сумело предотвратить развязывание войны в невыгодных для Англии условиях, то есть — лишь за ошибки во внешней политике — за Мюнхен.

США провели парламентское расследование в связи с единственным за всю войну случаем внезапного нападения на их вооруженные силы. Имеется в виду случай внезапного нападения японского военно-морского флота на военно-морскую базу США на Тихом океане ПИРЛ-ХАРБОР.

Франция судила свое правительство за то, что оно допустило поражение своей армии, которая, кстати говоря, была вся в целом намного слабее войск наших западных военных округов, особенно в военно-техническом отношении.