В погоне за ним (ЛП)

Хейзел предлагает отвести Энди в дом за молоком, чтобы мы могли побыть наедине. Как только они входят в дом, мое тело придвигается к Джулиану. Он кладет свои руки мне на скулы и глубоко целует меня. Даже когда Пенни смотрит, я чувствую, что таю в его руках, а мои руки нелепо пытаются вести себя прилично.

— Я скучаю по тебе, — говорит он, прижимаясь губами к моим.

— То есть ты скучаешь по своей девушке?

Он отступает назад, прижимаясь ладонью к моей щеке: — Я ненавижу это слово, но в социальном плане — да.

— Как ОМГ, — хвастаюсь я, — У меня есть парень.

Пенни смеется, пока не понимает, что ее парик сместился, и в слепой панике она деловито поправляет его, чтобы вернуть на место. От одного этого зрелища мы разражаемся хохотом. Я кладу руку на грудь Джулиана, пытаясь успокоиться, а также в качестве предлога, чтобы снова прикоснуться к нему.

Это освежает — быть открытыми с нашими друзьями. Пенни уже давно знает, что мы встречаемся. Она не из тех, кто осуждает, и, зная нашу историю, она принимает наши отношения с распростертыми объятиями. Джулиан и Пенни — большие друзья, и, в отличие от других, она понимает его и узнала настоящего Джулиана так же, как и я. Он никогда не относится к Пенни хуже, чем она того заслуживает. Они возобновили вечер бинго с Эриком на буксире, и Джулиан всегда высоко отзывается об их дружбе. Несколько раз он упоминает, что написал несколько статей для сайта ЛГБТК — тема, которой он очень увлечен.

Хейзел тоже рада видеть нас вместе, несколько раз давала столь необходимые советы нам обоим. Потеряв мужа, я полагаюсь на ее мудрость, чтобы помочь себе преодолеть чувство вины за то, что я с Джулианом. Я должна признать, что она предвзята — Джулиан для нее как сын. Она признается, что его присутствие рядом дает ей покой — у него так много качеств, как у ее сына, и из-за этого она полюбила его как родного. Как можно его не любить? Он совершенен.

— Ты же понимаешь, что мы не можем быть такими открытыми с Энди, верно? — быстро напомнила я ему.

— Конечно. Мы говорили об этом. По одному шагу за раз. Я могу держать свои руки подальше от тебя.

— Подожди, ты знаешь, как это сделать? — шокированная, я сдерживаю улыбку и делаю покерфейс.

— Ты меня раскусила, — он обхватывает меня за талию, притягивая мое тело вровень со своим, — Две минуты у того куста — это все, что мне нужно.

Я стряхиваю его руку: — Уже две минуты? Оно становится все короче и короче.

— Как будто ты можешь говорить. Одна минута и пятнадцать секунд, — дразнится он.

— Ты засекаешь время?

Похоже, его это забавляет, так как уголок его губ приподнимается, обнажая красивые зубы.

— О, это ерунда, милый. Однажды я только посмотрела на член одного парня, и у меня сразу же начались конвульсии, — признается Пенни.

— Вау! — восклицаю я, — Какого размера он был?

— Хорошо, дамы. Я иду в дом за Энди. Этот разговор в вашем распоряжении, — Джулиан покинул нас, довольный тем, что ушел и избежал диких историй Пенни. На их фоне Эрик выглядит дилетантом.

Мы с Пенни сидим на плетеных стульях и смотрим на долину. Сегодня прекрасный день, на небе лишь несколько рассеянных облаков. Дом Хейзел находится на достаточном расстоянии от города, настолько, что туманный смог исчез, и тебя окружает только прекрасная природа.

— Есть что-то в этом месте, что успокаивает меня, понимаете? Я не знаю, что это, но именно тогда, когда я думаю, что моя жизнь не стоит того, чтобы жить, это место напоминает мне, как мне повезло, — с тоской говорит Пенни.

Я мечтательно вздыхаю: — Может быть, дело не в месте, а в людях.

Она кивает: — Милое дитя, ты хочешь поговорить об этом?

С Пенни легко разговаривать, она не осуждает и мудра. Она прожила тяжелую жизнь, которая избила ее немыслимыми способами, но если вы знаете ее, то поймете, что она сделана из стали.

— Иногда мне кажется, что я живу двойной жизнью. На самом деле, тройной жизнью. Быть матерью-одиночкой — это очень тяжело. Мне очень повезло, что у меня есть семья и друзья, которые мне так помогают.

— В любое время, когда мы вам понадобимся, мы здесь.

— Я знаю, — похлопала Пенни по руке, — А еще есть Лекс и Чарли. Я люблю своего брата. Он всегда прикрывал меня, жертвовал многим ради меня. И вот как я отплачиваю ему?

— Ты не всегда можешь контролировать то, кого тебе любить. Видит Бог, я не могу.

— Я все время чувствую себя виноватой, и единственное время, когда это чувство утихает, это когда я в близости с Джулианом, и мое тело одержимо им.

— Ты сказала ему об этом?

Я качаю головой: — Это будет выглядеть неправильно. Я не могу здраво мыслить, когда я с ним. Он делает со мной такое, Пенни, чего я никогда раньше не испытывала, и это пугает меня.

— Но в хорошем смысле? — спрашивает она.

— В хорошем.

— Так что не борись с этим. У тебя есть мужчина, который заставляет твои пальцы на ногах загибаться до такой степени, что ты не можешь без него функционировать. Одному Богу известно, что ты заслуживаешь такого человека, как он.

— Но я чувствую себя такой виноватой, что… о, неважно, — не могу быть честной даже с собой, не говоря уже о Пенни.