В погоне за Солнцем

Исследование Джонстон вполне убедительно предполагает, что эпические поэмы Гомера могли оказаться первыми литературными трудами, содержащими компетентное знание о видимом движении солнца, словно Гомер намеревался зафиксировать и сохранить известную на тот момент информацию о небесах для будущих поколений. Она утверждает, что подобное недюжинное владение астрономическими знаниями демонстрирует не только “Илиада”. В “Одиссее” символизм возвращения Одиссея домой после девятнадцати лет скитаний может свидетельствовать о знании Гомером метонова цикла, по истечении которого последовательность лунных фаз возвращается на исходные позиции. В одной из самых примечательных метафор “Одиссеи” Гомер использует положение солнца для обозначения времени отбытия Одиссея из дома[794]: “Но, лишь явилась Заря розоперстая, вестница утра, / В путь поднялися обратный”

[795].

Через год после “Тайной Илиады Гомера” появилась работа другого начинающего филолога, которая показывала, что еще один классик также имел дело с астрономией. Долорес Каллен впервые наткнулась на Чосера, будучи студенткой колледжа в Калифорнии, и была пленена его произведениями. В 1998 года она опубликовала книгу о религиозных аллегориях в “Кентеберийских рассказах”. Но этого ей было недостаточно: “Пока я читала, меня не оставляла мысль о паломниках. Почему была нужна именно эта группа паломников? Репутация Чосера была хорошо известна, уровень его знаний был мне знаком, все это не позволяло предположить случайно собранных людей. Откуда там взялась пара братьев – не из религиозного ордена, а братьев по рождению? Почему их не трое, или, наоборот, почему они не отсутствуют вовсе? Почему среди паломников встречается жена, а не муж с женой? Почему там нет детей? Почему так мало женщин?”[796]

В работе Chauser’

s Pilgrims: The Allegory

(“Паломники Чосера: аллегория”) она обращается к интересу поэта к астрономии и утверждает, что каждый паломник соответствует небесному телу (или телам) в ночном небе, которое отражает в имени и внешнем виде мифических персонажей, в честь которых названы созвездия. Эта работа была хорошо принята.

Общеизвестно, что Чосер был очень хорошо образован в области астрономии, а в 1391 году даже сочинил трактат об устройстве астролябии для своего младшего сына Льюиса; Каллен показывает, что этот интерес наполняет “Кентерберийские рассказы”, влияя не только на личности паломников, но и на истории, которые они рассказывают. Это “Рассказ Франклина”, который касается теории приливов и эффектов перигелия (момента наибольшего сближения Земли и Солнца), “Рассказ священника” (о применении тригонометрии), “Рассказ слуги каноника” (об алхимике-шарлатане), “Рассказ сквайра” (где в точности описываются взаимоотношения Солнца и Марса) и т. д. – всюду Чосер активно использует астрономию и близлежащие дисциплины. Но в отличие от Гомера он явно не писал в расчете на потомков, а развивал тему, интересную ему самому, и рассчитывал на то, что его аудитория разделит этот интерес, ведь знакомство с движением небесных сфер в те времена предполагалось практически у всех.