В погоне за тенью

Колян не оставлял попыток задеть Бессонова: при нём комментировал его бедность и происхождение, давал всякие мерзкие прозвища. В основном за ним закрепилась кличка Бомж. Бессонов делал вид, что его это вообще не задевает, но потом всегда лез в драку. Это была война не на жизнь, а на смерть. И было непонятно, кто в ней победит. Однако я искренне болел за Бессонова.

Прошёл месяц нашей учебы. Мы с Бессоновым так и продолжали жить в одной комнате, но почти не общались. Он относился ко мне высокомерно, и меня это злило. Откуда такое самомнение у этого мальчишки? Я не делал попытки с ним подружиться, да и он не хотел ни с кем общаться.

Однако надо отдать ему должное: Бессонов действительно старался хорошо учиться. Я часто видел, как он сидит над учебниками до поздней ночи. У него появлялись синяки под глазами, он уставал и не высыпался, но своих ночных бдений он не оставлял. Ему явно не хватало знаний, и он изо всех сил пытался их восполнить старательной учёбой. Некоторые учителя, как я тогда думал, его даже жалели.

Слышал я и про его разборки со старшеклассниками. Якобы он как-то не так посмотрел на кого-то, или что-то в этом духе. Его пообещали избить, и тогда, по рассказам, Саша вытащил зажигалку и баллончик какой-то дряни из кармана и заявил, что сейчас его подожжёт, а потом кинет в них. После такого заявления Бессонова никто не смел трогать, но главной его проблемой по-прежнему оставался Колян, не желавший идти на перемирие.

Иногда Бессонов нарывался сам, едко комментируя слова Богданова или просто насмехаясь над ним, чем доводил Коляна до белого каления. Богданов, конечно же, не мог это оставить просто так, поэтому обязательно мстил Бессонову и пару раз даже пытался избить его вместе с дружками. Но каждый раз Бессонов умело выворачивался из опасной ситуации. Подробностей я не знал, но слышал много сплетней, из которых выходило, что Бессонов чуть ли не супермен, раскидывающий всех одной левой.

Спустя некоторое время я заметил, что Бессонов подружился с Антоном. Они вдруг начали вместе гулять и что-то обсуждать. Я заметил, как Дорофеев что-то воодушевленно рассказывал Бессонову, а тот кивал головой ему в ответ и внимательно слушал. Этот факт вызвал у меня приступ самобичевания. Даже Бессонов смог найти друзей, а я, кажется, всю жизнь буду один.

Поначалу их дружбе я удивился. Антон всегда был одиночкой. Хоть у него и были приятели-старшеклассники, с ними он не так уж близко дружил. Он тусовался со старшими ребятами на втором этаже в заброшенном туалете. Там же он научился курить и своей крутостью вызывал у всех учеников уважение. К одноклассникам Антон относился с плохо скрываемым раздражением и называл детьми. В классе его побаивались и уважали. Многие хотели с ним подружиться, чтобы попасть в компанию к старшим, но он предпочитал держаться особняком.

Не знаю, как, но Бессонов нашёл к нему подход. Антон даже познакомил его со своими друзьями и пригласил покурить с ними в туалет. Я видел, как Бессонов выходил оттуда с позеленевшим лицом, кашляя. Антон тогда еще подбадривал его:

– После первой затяжки всего хреново. Потом привыкнешь.

На уроках Бессонов, правда, всё равно сидел на первой парте в гордом одиночестве. Дорофеев не желал переселяться к нему с галёрки, хотя Бессонов этого очень хотел. Сам он на заднюю парту не пошёл. На уроках он внимательно слушал объяснения учителей и старался не реагировать на издевательства Богданова.

Спустя месяц я осознал, что Бессонов как будто всегда был в нашем классе, в нашей школе. Я уже не помнил то время, когда его не было, а еще постоянно за ним следил. Знал, где он бывает, с кем общается и что за друзья у него появились. Я даже мог предугадать, как он ответит Богданову на очередное оскорбление. И меня это начинало злить: я не хотел постоянно думать об этом детдомовце. Не хотел, но постоянно украдкой за ним наблюдал.

Часто я видел его в библиотеке. Обычно он сидел в углу, скорчившись в одном из кресел, и что-то читал. Иногда мне хотелось поговорить с ним о книгах, но я всегда наталкивался на его колючий взгляд и отступал. Это было обидно, но за много лет пора стоило привыкнуть к подобному обращению. Иногда только я украдкой смотрел, какие книги он берёт. В основном это были справочники и учебники, но иногда попадались научная фантастика и фэнтези. Он читал те же произведения, что нравились мне, и я очень грустил, что мы не могли их обсудить.

Война с Богдановым тем временем продолжалась. Колян теперь побаивался драться с Бессоновым, когда рядом был Антон. Он знал, что Дорофеев побьет его за друга. Но Бессонов часто ходил один, так что однажды его всё-таки поймали в туалете на третьем этаже. Я пришел туда помыть руки и обнаружил, что Колян со своими друзьями избивают Бессонова. Был бы я умнее, несомненно сделал бы вид, что ничего не видел, и поскорее бы ушел оттуда. Богданов перестал меня доставать, а больше мне ничего и не нужно было.