В погоне за ветром (СИ)

Сердце Сирокко наполнило чувство бесконечной свободы и такой сильной любви, о которой все лишь мечтают. Ветер, кружащийся вокруг, оплетал её руки, оставляя на них легкие поцелуи.

— Поднимайся, — кто-то нещадно трепал её по плечу. — Скоро пойдём поболтаем с господином, ты должна быть в форме.

Сирокко сквозь силу раскрыла глаза и с непониманием посмотрела на Эблис, которая деловито бегала по комнате. Складывалось впечатление, что та проснулась уже несколько часов назад, однако Сирокко точно знала, что сейчас не позднее шести утра.

— Ощущение, что и не спала вообще, — процедила Сирокко, кое-как принимая сидячее положение.

— Ты всю ночь вертелась и что-то бормотала, — быстро ответила Эблис. — Мне тоже не спалось. Я всё думала о доме и о родителях. Им, должно быть, очень тяжело сейчас. У них нет детей кроме меня.

— Ты всё сделала правильно, — заверила подругу Сирокко. — Это ведь твоя жизнь, и только ты можешь решать, как её прожить.

Эблис ничего не ответила, а только неопределенно пожала плечами. Было видно, что она находится в довольно подавленном настроении и сейчас её лучше не трогать, поэтому Сирокко молча прошла к столу и умылась из небольшого таза с ледяной водой.

Холод пробрал её до костей, однако потом она почти сразу почувствовала удивительную бодрость и желание приступить к делу. Почему же раньше никогда не начинала утро с подобной процедуры?

Входная дверь резко распахнулась, и на пороге показалась та самая женщина, которая встретила их вчера.

— Здравствуйте, Ангора, — Сирокко склонила голову в приветственном жесте, к правому плечу и чуть вниз.

— Девочки, вы собрались? — сразу затараторила она. — Господин готов вас принять.

— А что, господин вот так лично беседует с каждой прислугой? — спросила Эблис, озвучивая мысли Сирокко.

— После того, как два года назад на него совершила покушение одна горничная, он теперь обслуживающий персонал сам отбирает, — заговорщески понизив голос, ответила Ангора. — Он выгоняет всех, кто кажется ему подозрительным.

— Понятно, — с деланным равнодушием ответила Сирокко, мгновенно понимая, как им следуют поступить. — Пойдём, Эблис. Нельзя заставлять себя ждать.

Эблис, спешно поблагодарив Ангору, вылетела из комнаты следом подругой. Когда в полутёмном коридоре они поравнялись, то, едва заглянув друг другу в глаза, утвердились в своём намерении изо всех сил играть беззащитных маленьких девочек, кем, в принципе, они и являлись.

— Всё оказалось проще, чем я ожидала, — прошептала Сирокко. — Теперь дело за малым.

Девушки замолчали. Каждая думала о своём, однако все их мысли сводились к одному: как сделать так, чтобы им разрешили пользоваться библиотекой. Сирокко понимала, что это будет невероятно сложно, потому что абы кому знания не даются. А кто они? Эблис все же является единственной наследницей знатного и богатого рода, но Сирокко всего лишь беглянка из провинциальной деревушки.

Коридор вскоре закончился, девушки поднялись по крутой каменной лестнице и оказались словно в другом мире. Несмотря на то, что помещение явно было служебным, поражала высота потолков и роскошь отделки. Свет, падавший из высокого окна, заливал комнату ярким светом. В нем горели и переливались покрытые золотом элементы декора стен, блестели волнообразные разводы на мраморном полу.

Комната была относительно небольшой и полностью заставленной столами. Очевидно, что здесь приготовленные блюда ожидали отправки в хозяйскую столовую.

— Дверь налево ведёт в общий холл, направо — в столовую господ, — запыхавшаяся Ангора явно считала своим долгом провести подробную экскурсию по особняку. — На стенах можно увидеть фрески великих скульпторов…

Дальше она рассказывала про невероятных художников и дизайнеров, которые день и ночь трудились над созданием шедевров для этого дома.

Сирокко завороженно разглядывала каждый завиток лепнины. Она, конечно, никогда раньше не видела ничего подобного, чего не скажешь об Эблис. Та смотрела на окружающую красоту словно на само собой разумеющееся. Любой другой мог бы задаться вопросом, почему она сбежала от такой богатой жизни и того уровня, который она могла бы обеспечить, однако Сирокко прекрасно понимала подругу. Она сама не могла усидеть на месте. Даже если бы очень захотела остаться с семьей, проклятие было сильнее. Оно гнало Сирокко вперёд, туда, где еще не ступала нога человека. Где по утрам поднималось солнце и куда оно садилось на закате.

Сирокко прошла мимо зеркала в витой золотистой оправе, висящего возле ведущей в холл двери. Она бросила мимолетный взгляд на отражение и мягко улыбнулась, влюблённо глядя на себя. Все же она была красива, может быть, даже красивее Эхеверии.

Подруги в сопровождении Ангоры прошли залитый золотистым светом холл, повернули за угол и уперлись в высокие двустворчатые двери. Женщина отрывисто постучала и, когда раздалось короткое «войдите», толкнула их.