В поисках агента. Записки офицера КГБ

И чтобы закончить эту тему: хотя было бы глупо позволить агентам ЦРУ продолжать функционировать в штаб-квартире советской разведки, не всех их следовало арестовывать. Некоторых из них можно было бы перевербовать с целью проведения дезинформационных операций. Других надо было бы просто уволить либо понизить в должности или звании и перевести на работу, не связанную с доступом к секретной информации. Конечно, еще одна перевербовка и превращение агентов-двойников в «тройников» требовали чрезвычайно больших усилий и могли быть осуществлены только в нескольких конкретных случаях. Так что, несмотря на личную заинтересованность Крючкова, с оперативной точки зрения он не сделал серьезной ошибки, санкционировав аресты.

Другой вопрос — что с ними должно было случиться после ареста? Возможно, следует еще раз повторить мое мнение, что вынесение в отношении этих агентов судебного решения о смертном приговоре и приведение его в исполнение не диктовалось необходимостью и было неправильным. Мартынов, к примеру, причинил разведке большой ущерб, выдав американцам Уокера. Ну а что серьезного сделали другие, например его коллега по вашингтонской резидентуре Моторин, который также был. расстрелян? Он не мог сообщить ФБР ничего существенного, поскольку практически ничего не знал. Да, он мог рассказать американцам, что я являюсь офицером внешней контрразведки, а Станислав Андросов — резидентом вашингтонской «точки», но ЦРУ и ФБР это было хорошо известно. Я глубоко убежден, что некоторых раскрытых Эймсом американских шпионов следовало бы просто уволить, лишив их воинских пенсий.

А тем временем командировка Эймса в Рим закончилась, и в 1989 году он вернулся в Вашингтон, где был назначен руководителем западного направления в отделе СССР и стран Восточной Европы (SE) ЦРУ. В октябре 1990 года он стал аналитиком Центра контрразведки (CIC) ЦРУ. После развала в 1991 году Советского Союза он продолжал сотрудничать со Службой внешней разведки России, пока 21 февраля 1994 года не был арестован.

Глава VIII

Вашингтонская резидентура: как поймать шпиона

В феврале 2001 года в Вашингтоне был арестован сотрудник ФБР Роберт Хансен по подозрению в связи с советской, а затем российской разведкой.

В обвинительном заключении по делу, составленном, как сообщалось, на основе документов оперативного дела на Хансена, хранящегося в СВР, утверждалось, что Хансен в октябре 1985 года предложил передавать советской разведке секретные сведения о работе ФБР против советских учреждений в США и сделал это, направив письмо лично на мое имя.

Должен сказать, что я никогда не слыхал имени Хансена за годы работы в разведке и не имею никаких сведений о том, что арестованный ФБР Хансен действительно сотрудничал с нами.

Более того, я уехал из США в июле 1986 года и не мог знать, какие материалы находились в СВР по этому делу.

Однако материалы обвинительного заключения мне представляются крайне интересными, так как наглядно свидетельствуют о той масштабной подрывной деятельности, которую проводили спецслужбы США против СССР.

В связи с этим, думается, стоит провести реконструкцию событий, связанных с делом Хансена, на основе документальных данных, изложенных в обвинительном заключении по его делу.

Итак, Вашингтон, октябрь 1985 года.

1

«Бомба» разорвалась в один из теплых осенних дней, типичных для Вашингтона в это время года. В субботу утром в октябре 1985 года я, как обычно, выехал на машине из жилого комплекса посольства, мысленно готовясь погрузиться в бумаги, ожидающие меня на работе. Резидентура в это время пустовала. Андросов находился в отпуске в Москве, и, когда я вошел, там увидел только его заместителя по линии «ПР» и дежурного офицера. Согласно заведенному порядку, рабочий день я должен был начать с просмотра шифротелеграмм, пришедших за ночь из Москвы. Моя голова, однако, была занята совсем другими мыслями. Мне предстояло решить, что делать с моим коллегой — сотрудником резидентуры Валерием Мартыновым, который месяцами раньше был раскрыт как агент ЦРУ. Все это время я не находил ответа на вопрос, каким образом организовать возвращение Мартынова в Москву, не вызывая у него подозрений.

Я не мог предположить, что проблема окажется настолько серьезной, а завершится таким образом, что положит начало одной из самых успешных операций советской разведки. Шифровальщик принес мне папку с телеграммами. Через несколько минут после того, как я начал их читать, в дверь ко мне постучался заместитель резидента. В руке у него был конверт.

— Дегтярь письмо получил по почте, — сказал он. — Прочти, что там написано.

На конверте был адрес Виктора Дегтяря, сотрудника вашингтонской резидентуры. Письмо было доставлено по почте и брошено почтальоном перед входом в его квартиру в вашингтонском пригороде штата Вирджиния. На конверте был почтовый штамп графства «Принц Джордж» штата Мэриленд. Открыв конверт, я с удивлением обнаружил второй, на котором было написано: «Не вскрывать! Передайте этот конверт только Виктору И. Черкашину».