В поисках агента. Записки офицера КГБ

— Виктор Иванович, — сказал он, — у меня для Вас неприятные новости. ЦК принял решение сократить число наших официальных прикрытий в Англии. «Совэкспортфильм» является одним из них.

Затем Григорьев объяснил мне, что, поскольку «Совэкспортфильм» считался прибыльной коммерческой организацией, было предложено использовать ее по прямому назначению, то есть с целью получения нужной стране иностранной валюты, а не как прикрытие разведки. Поэтому, к сожалению, командировка в Англию не состоится. Конец моей подготовке, сборам и планам!

Григорьев предложил мне два варианта. Я могу вернуться обратно в ВГУ или, если я согласен, он будет рекомендовать меня в командировку в Австралию, где недавно австралийская контрразведка устроила провокацию против одного нашего сотрудника. Правильнее тут следовало написать «нашего сотрудника», без слова «одного», ибо он был единственным представителем КГБ в Австралии, если не считать шифровальщика посольства. Я дал свое согласие и снова начал готовиться к командировке, на этот раз в далекую Австралию. Опять я стал изучать личные дела советских граждан, работавших в этой стране. Мне также пришлось перекопать нашу оперативную библиотеку и архивы, чтобы узнать, что же мы знаем о секретной разведывательной службе Австралии ASIS (Australian Secret Intelligence Service). Параллельно я начал требующую много бумаг и беготни процедуру получения разрешения на выезд за рубеж, на что было необходимо решение специальной комиссии ЦК КПСС.

В октябре 1963 года мы с Еленой упаковали вещи, вручили ключи от нашей небольшой двухкомнатной квартиры моей теще и, взяв Алешку, нашего уже четырехлетнего сына, покинули Москву.

8

Наш самолет приземлился в Канберре, столице Австралии. Мой коллега, которого я менял, встретил нас в аэропорту, а затем довез до отеля, чтобы мы могли отдохнуть после длительного полета. Но как только мы начали устраиваться в номере, он вдруг сказал: «Виктор Иванович, я думаю, мы сейчас должны поехать на рыбалку».

Эта была обусловленная фраза, что нам нужно поговорить о делах. Я посмотрел на Елену, прежде чем ответить. «Хорошо, Вы спускайтесь вниз в холл, и встретимся там через несколько минут».

Как только мы остались одни, Елена взорвалась.

— Кто он такой, чтобы приказывать тебе немедленно приступать к работе? — Я молчал. — Ты трудяга, — продолжала Елена, — Я это знаю. Но ты также еще муж и отец. Как ты можешь сейчас оставить нас одних? — Она заплакала. — Мы все устали. Какое он имеет право тебя уводить в такой ситуации? Разве нельзя подождать до завтра?

Я попытался быть спокойным.

— Послушай, — медленно сказал я. — Я приехал сюда работать. Ты знаешь, у меня тяжелая работа. Так будет всегда, и ты должна с этим смириться. Другого варианта просто нет.

Работая в КГБ, приходится чем-то жертвовать, и это трудно, но мы с Еленой с самого начала воспринимали это как само собой разумеющееся. Дома, в Москве, она была вынуждена уйти с работы в ВГУ, поскольку мужу и жене запрещалось работать в одном месте. Ее перевели переводчиком в информационно-издательское подразделение КГБ. В Австралии она будет секретарем-переводчиком нашего посла. Работы было всегда много, что помогало не думать о другом. Но, естественно, ей было трудно привыкнуть к жизни в незнакомой стране.

Тем не менее, были все основания, чтобы чувствовать себя удовлетворенными и даже счастливыми. Наши жилищные условия были не сравнимы с Москвой. Покинув занесенную снегом Россию, мы как будто приземлились на другой планете, утопающей в цветах, где попугаи и попугайчики всех расцветок стаями, как воробьи в Москве, летали повсюду. Мы жили в пятнадцати километрах от озера Георгия. Мне повысили зарплату, что позволило купить в Сиднее второй костюм и пару туфель. Австралийцы, как и англичане, жили лучше, чем мы на Родине, но я об этом старался особо не думать. Большинство наших граждан дома не озадачивали себя мыслями, как живут за границей: во-первых, об этом практически не было никакой информации, а во-вторых, они просто пытались жить и выживать, как могли. Именно ради них я сейчас пытался как можно быстрее акклиматизироваться и начать работать в незнакомой мне обстановке.

Моим прикрытием — как это будет во многих последующих командировках — была должность атташе посольства по культуре. Надо мной не было начальства, и я распределял рабочую нагрузку по своему усмотрению. Что касается моих оперативных обязанностей, я регулярно отправлял отчеты о деятельности сотрудников посольства, несмотря на их относительно небольшое число, а также о жизни большой колонии русских иммигрантов, многие из которых уехали из России после революции и Второй мировой войны. У меня не было приказов Центра по установлению контактов с иностранцами, тем более их вербовке.